– В какой-то момент, – продолжал Рихард, – мне стало казаться, будто в мире происходит нечто странное… Куда-то исчезают одинокие люди. Наверное, это связано с развитием биокибернетики и работой Новой Системы. Быть может, все те, кто еще не нашел себе пару, уехали далеко или заперлись в домах и никуда не выходят. Порой мне даже кажется, что я единственный человек в мире, который до сих пор неприкаян. Эти мысли стали настолько тягостными, что я решился на имплантацию искусственного настроения. Поставлю подпись, внесу оплату – и будь, что будет… Пусть хоть степень оптимизма повышают, хоть память моделируют – теперь ведь это, кажется, разрешено…
Мила наклонилась, попыталась заглянуть Рихарду в глаза.
– Но позвольте! Каким же должно быть ваше отчаяние, чтобы согласиться на подобное?.. Ведь имплантация частично превратит вас в машину!
– Для мужчины я покажусь вам слишком сентиментальным. Я знаю это. Но мне уже все равно, лишь бы избавиться от этой вечной, гнетущей тоски. Сегодня я пришел с окончательным решением подписать договор на имплантацию. Я так волновался, что даже не помню, как очутился в том месте, где мы с вами столкнулись. Знаете ли, просто какой-то провал в памяти. Но стоило только мне увидеть вас… – Он быстро вскинул взгляд и снова опустил. – Мне подумалось, что вдруг… мало ли? Может, это какой-то знак? Может не стоит падать духом и всецело доверяться кибернетике?
– Конечно, нет, ни в коем случае! Это ведь так ужасно – быть марионеткой компьютерного мозга, управляющего вживленными биосиверами! – Она спохватилась и почувствовала, что краснеет. – Простите! Что я болтаю? Не слушайте меня, я не вправе вмешиваться и оспаривать чужие решения. К тому же, наверно, я старомодна.
– Нет, прошу вас, говорите! – Он схватил ее за руку. – Я… я внезапно почувствовал, что многое может зависеть от вашего мнения. Да-да, я действительно шел на процедуру, когда встретил вас. Неожиданно мне показалось, что препятствие на пути – это знак не совершать… о, простите! препятствие – неудачное слово…
– Все в порядке, – заверила она и посмотрела в сторону, чтобы не видеть его побледневшего, взволнованного лица.
– Я, наверное, должен вам рассказать…
– Нет, это не обязательно. – Мила начала жалеть, что не отправила мужчину к специалисту по душевным болезням.
– Не хочу, чтобы вы приняли меня за помешанного. Мне тридцать четыре, и я никогда не был женат. Всю жизнь посвятил больной сестре, не мог сдать Миранду в клинику и забыть о ее существовании. Согласитесь, вряд ли моей жене, если бы я решился жениться, понравилось бы соседство душевнобольной. Миранда иногда рассуждала вполне здраво, но, несомненно, была далека от реальности. Два месяца назад ее не стало. Несчастный случай.
