Такое отношение к королевским послам как шпионам не было необычным для Порты. Королю Польши пришлось жаловаться на грубое обращение с его послами султану Баязиду (деду Сулеймана), которых не только продержали несколько месяцев взаперти, прежде чем дали аудиенцию, но и бросили в тюрьму, а вместо того, чтобы принять их как представителей короля, которые, естественно, ожидали к себе от ношения, подобающего отпрыскам знатнейших родов, к ним отнеслись как к преступникам. Обещания, которые давали таким послам, часто нарушали. Бусбек, который тоже был послом и несколько месяцев находился под пристальным наблюдением, вспоминает еще один случай с Мальвецци, на которого султан возложил ответственность за то, что его хозяин Фердинанд нарушил слово, и, когда Фердинанд взял Трансильванию в 1551 году, бросил Мальвецци в тюрьму. В Турции считалось, что послы отвечают за сказанное их хозяевами и что, будучи заложниками, должны искупать нарушение слова; кроме того, считалось, что послу присуща власть, и, следовательно, его долго удерживали в надежде принудить согласиться на нужные условия. Такое отношение при всей своей наивности и несправедливости тем не менее было шагом вперед по сравнению с тем, как приняли в Венгрии посла, явившегося объявить о восшествии Сулеймана на престол, – ему отрезали нос и уши. Еще одна иллюстрация того, как относились к послам в Европе, – убийство французского посла Ринкона, подстроенное Карлом V, и убийство посланного в Порту испанца Мартинеса, инспирированное Фердинандом.
Как правило, Ибрагим начинал аудиенцию с того, чтобы запугать посла, и он часто позволял себе сарказм и презрительные насмешки. В присутствии послов Фердинанда в 1532 году он ругал Фердинанда и «его фокусы» и насмехался над его вероломством. «Как может человек называться королем, если он не держит слова?» – говорил Ибрагим. Ламбергу и Юришицу (1530) он говорил о ссорах между христианскими правителями и упрекал присутствовавших в том, как обошелся Карл с папой и Франциском I, заявляя, что турки никогда бы не поступили «так бесчеловечно», а после этого завел долгий разговор, «полный насмешек и сарказма».
Ибрагим был невероятно любознательным. Казалось, он видел в иностранном посольстве шанс узнать всевозможную информацию. Иногда он спрашивал о таких практических вещах, как укрепление крепостей, иногда задавал такие тривиальные вопросы, как, например, сколько лет правителям и как произносятся их имена. Однажды он заметил, что человек, который не старается узнать все, ни на что не годен. Несколько раз он хвалился тем, что в Турции известно обо всем, что происходит в Европе.
