— Ты… Ты видел?
— Видал. Думаете, люди дураки, не понимают. Х-хомяки.
— Х-хто хомяки?
— Дед пыхто да бабка нихто, вот хто.
— А в у-хо не хо-хо?
Петька сунул под ремень изгрызанную плитку жмыха.
— Угомонитесь, киндеры.
Герка за шкирку растащил их по сторонам и до самой школы шел в середине.
Сергей сник. То везде успевал — и на уроках, и на переменах, тут как забился в свой угол, так и просидел до конца занятий. Чем докажешь, что отец честный? Кричать? Драться? Да хоть задуши, не захотят — не докажешь.
«Жаль, не дал Герка, я бы показал… Подумаешь, их отцы на фронте. Папка говорит, что стрелять каждый может: пали да пали, пуля виноватого сыщет, а вот они попробовали бы элеватором поруководить. И разобраться, так Илья Анисимович свое отвоевал. Германскую прошел, в революции участвовал, Колчака гнал от Перми до Владивостока. Или только до Омска? Какая разница? Гнал. До сих пор буденовка хранится. Да… Он в гражданскую голодным пацанам собственную пайку отдавал. Хомяк. Он вам покажет «хомяк», скажу если…»
— Демарев. Демарев!
Сергей встал.
— Вы чем занимаетесь?
— Я слушаю, Вольф Соломонович.
— Хорошенькое дело, он слушает. Все пишут давно, а он сидит себе…
Вольф Соломонович подошел к Сергеевой парте, сдвинул со странички промокашку.
— Нет, вы только полюбуйтесь: требуется доказать и точка. Учти, Демарев, этой теоремы нет в учебнике.
— Я перепишу.
— Он все-таки перепишет. Зайдешь ко мне в учительскую после уроков.
Ни в какую учительскую Сергей не пошел. Он торопился застать отца на обеде. Первым вылетел из класса, перемахнул через барьер раздевалки, оборвав вешалку, сдернул с крючка пальтишко и — ходу.
Бежит, дороги не видит: лужа, так лужа. Чуть почтальонку не сшиб.
Вспомнились десять картофелин. Притащил их Сережка с колхозного поля. По грузди бегали с Колесовым. Ежа еще поймали тогда. Вышли из леска — огромное поле и картошка в кучах. Куч много, людей никого. И как раз дождик заморосил, все равно домой возвращаться. А картошка желтая, крупная, чистая. Петька говорит: «Возьмем на печенки?» Набрали, кому сколько совесть позволила. Петька почти полную корзину нагрузил, Сережка — штук десять. Замаскировали сверху груздями, вдруг объездчик вывернется откуда, и — на дорогу.
Дома сортируют с отцом, который гриб солить, который жарить, докопались до низу.
— А это откуда? — И крутит картофелину перед носом.
— На печенки прихватил.
— На печенки… Крохобор. Вон ее своей полный подпол, пеки. Сейчас же отнеси, где взял. Не твое — перешагни.
