Добрались к потемкам до места. Майор нахваливал: озеро, озеро, а там лужа, старое русло реки.
Развели костер. Дров — навалом. Вот это уж точно, что каменный уголь из дров сделан, вон сколько его на Сахалине. Сидят у костра. Тепло. Пахнет печеной картошкой, котелок висит. Вокруг котелка огонь хлопочет, чай охотникам готовит. С вечера хлынул дождь. Вот еще новости — дождь в апреле. Но к ночи разъяснилось, стало прохладно. Мокрые деревья нахохлились, сгрудились в кучу, зябко жмутся друг к дружке. Только молоденькая елочка смело подбежала к самому костру и сушится, чуточку приподняв подол зеленого платьишка.
Изредка стрельнет уголек да проворчит в темноту на всякий пожарный случай собака, а так тихо все. Лес кажется непролазным даже для звуков.
Молчат, отдыхают. А о чем говорить? Один охотник — майор в чине, другой сержант. Хотя на охоте, как в бане, все равны до выстрела, а там уже смотрят, кто лучше стрельнул. Случается, и генерал ефрейтору утку достает.
— Как по-вашему, товарищ майор, что такое родня?
Бушуев, застигнутый врасплох вопросом ординарца, пожал плечами:
— Родня? А кто его толком знает. Я вот беспризорник, так мне все люди родня. А вообще, это, должно быть, люди одного роду, близкие по крови или связанные гражданскими узами.
— А могут сын с отцом стать чужими?
— Могут. В гражданские войны брат на брата шел, сын на отца. — Николай Николаевич прикурил от обугленной палки, постучал ею, будто выбивая дурь, по трухлявому пню, который никак не хотел гореть. Затрещали искры, посыпался пепел. — Жизнь и так-то сложна, да еще мы стараемся иногда подзапутать ее: от кого-то бежим, от чего-то прячемся.
Сергей насторожился: майор будто о нем говорил.
— Иногда — наоборот: живем, живем — трах! Шапку об пол, в середу домой. Потом каемся.
Погас костер. Из темноты шагнули старые сосны и выставили голые сучья, как автоматы.
Сергей поднялся, набрал охапку сушняка, бросил на угли. Со стоном зевнул и подполз ближе к костру Отчим. Очень уж он какой-то не охотничий пес. Ни кошка, ни собака, не поймешь, что за зверюга.
— Не знаете, каких кровей, товарищ майор?
— Кто каких кровей: я или Отчим? Если пес, то самых благородных.
Сергей усмехнулся:
— Там этих благородных от каждой породы по ложке.
— А это роли не играет. Благородство не от породы, от воспитания. Ты не смотри, что он такой неказистый снаружи. Всю войну таскал его за собой Солдатов. До Шпрее дошли, стоим полком у берега. Река вздулась, льдины крутятся, смотрим — пес в воду кинулся. Барахтался, барахтался — выплыл. Слепой щенок в зубах. Положил его на сухое — и обратно. Другого приносит. Гнездо им в ящике из-под снарядов соорудил. И назвали его: Отчим.
