— Колесов.
Петька вскочил, будто учительница кольнула не клеточку против его фамилии, а его самого.
— Что Колесов?
— Отвечать.
— Так в прошлый раз же выжи… вызывали.
— И еще вызову. Оценочки-то у тебя не блещут: «три», «два», «три». К доске, пожалуйста. Органы пищеварения коровы.
— Подсказывайте, — шепнул Петька и запродирался между пустых парт.
Выбрался, топчется возле стола, водит глазами по рядам, не подсказывает ли кто. Нет, самому начинать надо с чего-то.
— Ну…
— Ну? — подбадривает его Ольга Петровна.
— Ну, пищеварительные коровы… органы коровы состоят из этих… зубов, значит… языка. Ну, слюнных железов… Железей…
— Желёз, Колесов, — сдержав улыбку, поправила учительница.
— Желёз, — старательно повторил Петька. — Потом пища попадает в прямую кишку и выбрасывается наружу.
Ольга Петровна дернула бровью:
— Как? Сразу и наружу? А сычуг?
— Я говорил.
— Хорошо, допустим. Из чего еще состоят пищеварительные органы коровы?
Петька потупился: а кто их знает, из чего они состоят.
— Из кишков.
— Правильно, из кишок. Из каких? Не тяни, не тяни, Колесов. Ну, что там еще? Рубец, книжка…
— Китрадка.
Девчонки прыснули. Герка поперхнулся смехом и закашлялся. Витька, запрокинув стриженую голову, трахнулся затылком о простенок, очки блеснули под парту, Витек — за ними. Нырнул, шлепает ладошками по полу, ищет. Ольга Петровна шипит: не уйми — до конца урока прохохочут.
А Петька посматривает себе с ухмылочкой в окошко, пошмыгивает носом. И вдруг затих, вытянул тонкую шею — все жилы на счету:
— Жмых!
И Петьки как не бывало возле стола, он уже на подоконнике.
— Эй, пацаны, жмых на станции!
Толкнул створки — и вниз. За Петькой — Герка. Витька Подкопайчик с окулярами в кулаке из-под парты да туда же. Еще бы парашюты им — и воздушный десант.
Сергей под шумок тоже с парты на парту на цыпочках — за дверь, по коридору — бегом. Вдогонку ему звонко залаял колокольчик.
* * *
— И ты? — удивился Петька.
— Что я, рыжий? — Сергей перевел дух.
— Так ты ж староста.
— А все равно звонок. Куда это вы?
— За жмыкой. Мабудь, пидсолнечна.
Герка из-под ладони приценился к платформе с желтыми плитами, Витька облизнулся и надел очки. Сергею безразлично: за жмыхом, так за жмыхом. На улице красотища: ручьи, солнышко печет, земля парит, как дородная тетя после бани. В лужицу около завалины забежал воробей и шлепает крылышками по воде.
— Что? Оттаял, птаха-воробей?
Коростель вон пешком на юг удирает, этот патриот и летать умеет, голодно ли, холодно ли — живет, где родился.
