Любовь Стратегического Назначения | страница 2
Говорят, машину обнаружили ненцы. Два коренных жителя этих безграничных гектаров белых сейчас пастбищ. Они ехали куда-то по своим сугубо ненецким делам на добротных нартах: погоняли оленей, покуривали крепкие сигареты и вдруг наткнулись на белый «жигулёнок»…
Говорят, место это, особенно в середине ноября, пустое. И не собирались Хотяко и Сергей тут проезжать. В последний момент решили заскочить к родственникам. Летом тут, бывает, копошатся рабочие с техникой — строят дорогу в сторону Ханты-Мансийского округа. Но сейчас, когда ртуть в термометре опустилась за отметку минус тридцать пять градусов по Цельсию, никого тут не было. И не должно было быть.
Хотяко и Сергей говорили о своем и сначала, увлекшись беседой, проехали мимо. Но потом один из них вдруг остановил оленей, развернул нарты, и они вернулись на полкилометра назад.
— Машина, — сказал Хотяко.
— Как заметил? — удивился его спутник.
— Сразу заметил. С тобой говорил — все время думал…
— «Жигули».
— Да…
Они, проваливаясь по щиколотку, подошли к полузанесенной белой «копейке» и, помедлив немного, смели снег с лобового стекла.
Примерно с минуту ненцы молча смотрели в салон. Потом выбили стекло в левой задней двери и смогли проникнуть внутрь. В хрустящую, уже слегка прихваченную морозом пластмассово-кожзаменительную внутренность «жигуленка».
— Живой, — сказал Сергей, — кажется…
Автомобиль был пуст. Вернее, никого кроме меня в салоне не наблюдалось. Меня и молотка, завалившегося между сиденьями. Кто-то взял этот инструмент, стукнул меня по голове и оставил в работающем на холостых оборотах «жигуленке».
Говорят, бак был пустой: машина тарахтела на холостых, пока не закончился бензин…
Может, я был непослушным пассажиром? Может, рассказывал несмешные анекдоты?.. Такие версии выдвигает Юра, когда мы с ним по вечерам пьем чай с молоком в его кабинете.
Я не могу ответить на эти вопросы. Потому что не помню подробностей своего появления в этом авто. Я вообще ничего не помню. Юра говорит, что так обычно бывает в романах у писателей, которые не могут придумать интересную судьбу своему герою. Эти писатели в самом начале отшибают персонажу память, а потом по ходу придумывают что-нибудь закрученное: герой оказывается, например, шпионом, в последний момент вспоминает о своих сверхспособностях и спасает мир.
Юра уже пытался проверить, умею ли я метать нож? Или понимаю ли я смысл того стука, который он производит карандашом об стол, называя это «азбука Морзе».