После того как я задал этот вопрос, в воздухе по всему кафе появились фиолетовые сгустки, которых, похоже, никто не замечал.
Ари допил остатки кофе и задумался. Почесав лицо мясистыми пальцами, он ответил:
— Ну, скажем так, я бы не хотел оказаться на месте этого бедолаги.
— Ари, — сказал я, — Ари, я и есть…
Этот бедолага, собирался закончить я. Но не договорил, потому что тогда, в тот самый момент, в голове у меня раздался звук. Очень высокой частоты и чрезвычайно громкий. Ему не уступала в интенсивности и боль в глазницах, ставшая почти невыносимой. Такой мучительной боли я никогда прежде не испытывал, и, что самое страшное, я был над ней не властен.
Желание, чтобы она прекратилась, не вело к ее прекращению, и это вызывало недоумение. Вернее, вызвало бы, будь я способен рассуждать абстрактно. Но я мог думать только о боли, о звуке и о фиолетовом цвете. Острая боль пульсировала внутри глазниц и подавляла волю и мысль.
— Эй, ты чего?
К этому моменту я держался за голову, пытаясь закрыть глаза, но они не закрывались.
Я посмотрел в небритое лицо Ари, на немногих посетителей кафе, на девушку за стойкой. Что-то происходило с ними и со всем залом. Все растворялось в насыщенных переливах фиолетового — цвета, который был для меня привычнее любого другого.
— Кураторы! — сказал я вслух, и в ту же секунду боль усилилась. — Хватит, о, хватит, хвати-ит!
— Старик, я вызываю «скорую», — сказал Ари, потому что я уже лежал на полу. В бушующем фиолетовом океане.
— Нет.
Я переборол себя. Встал на ноги.
Боль ослабла.
Звон в ушах стих до тихого гула.
Фиолетовый цвет поблек.
— Ничего страшного, — сказал я.
Ари нервно усмехнулся.
— Я не специалист, но, откровенно говоря, выглядело довольно страшно.
— Всего лишь головная боль. Резкая вспышка. Схожу к врачу провериться.
— Сходи. Правда сходи.
— Да. Обязательно.
Я сел. Боль какое-то время еще оставалась, вместе с эфирными сгустками в воздухе, которые мог видеть только я.
— Ты собирался что-то сказать. О другой жизни.
— Нет, — тихо проговорил я.
— Сто процентов собирался, парень.
— Видимо, я забыл.
После этого боль исчезла совсем, а в воздухе растворились последние капли фиолетового.
