— Последние два года?
— С тех пор, как его исключили из Перса. За поджог.
— Ах да. Тот случай с поджогом.
— Я хочу, чтобы ты постарался наладить с ним отношения.
Потом я вышел за Изабель на кухню и опустил тарелку с приборами в посудомоечную машину. Я присматривался к Изабель. Сначала я видел в ней лишь человека вообще, но теперь оценивал детали. Улавливал моменты, которые ускользали от меня раньше, различия между ней и остальными. Она ходила в кардигане и синих брюках, называемых джинсами. Ее длинную шею украшало тонкое ожерелье из серебра. Глаза пристально всматривались в предметы, будто она постоянно искала то, чего нет. Или есть, но ускользает от нее. Точно у всего была глубина, внутреннее измерение.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Изабель. Ее как будто что-то тревожило.
— Хорошо.
— Я спрашиваю, потому что ты загружаешь посудомоечную машину.
— Но ты же делаешь то же самое.
— Эндрю, ты никогда не загружаешь посудомоечную машину. Не обижайся, но дома ты беспомощен, как малый ребенок.
— Почему? Разве математики не загружают посудомоечных машин?
— В этом доме, — с грустью ответила она, — нет. Не загружают.
— Ах, да. Знаю. Конечно. Просто сегодня захотелось помочь. Я помогаю иногда.
— Ну конечно.
Изабель посмотрела на мой джемпер. К синей шерсти прилип кусочек лапши. Изабель убрала его и разгладила ткань. На ее губах появилась улыбка и сразу исчезла. Эта женщина заботится обо мне. У нее есть какие-то сомнения, но я ей небезразличен. Жаль. Помеха делу. Изабель провела рукой по моим волосам, чтобы немного пригладить их. Удивительно, но я не отпрянул.
— Эйнштейновский шарм, конечно, хорошая штука, но это уже слишком, — тихо проговорила Изабель. Я улыбнулся, как будто понял. Изабель тоже улыбнулась, но то была улыбка поверх чего-то другого. Словно она носила маску, под которой скрывалось почти такое же, но менее улыбчивое лицо. — Можно подумать, что у меня на кухне клон с другой планеты.
— Да, — отозвался я, — можно сказать и так.
Тут зазвонил телефон. Изабель вышла ответить и через минуту вернулась на кухню, протягивая мне трубку.
— Это тебя, — сказала она внезапно посерьезневшим тоном. Она смотрела на меня круглыми глазами, пытаясь передать беззвучное сообщение, которого я не понял.
— Алло? — проговорил я.
Последовала долгая пауза. Звук дыхания, а потом мужской голос — он говорил медленно и осторожно.
— Эндрю? Это ты?
— Да. Кто это?
— Это Дэниел. Дэниел Рассел.
У меня замерло сердце. Я понял, что это он, переломный момент.
