Он закатал брючину. Его левая нога была распухшей и багровой. А местами фиолетовой. Он ждал, что мне станет противно.
— Тромбоз глубоких вен. Адская боль, мать ее. Просто адская. И не сегодня-завтра она меня прикончит.
Он протянул мне сигарету. Я вдохнул дым. Я уже знал, что это гадость, но все равно вдохнул.
— А тебя как звать? — спросил я.
Он рассмеялся.
— Уинстон, блин, Черчилль.
— О, как премьер-министра, который был во время войны.
Он закрыл глаза и затянулся сигаретой.
— Зачем люди курят?
— Без понятия. Спроси чего полегче.
— Ладно. Как быть, если любишь того, кто тебя ненавидит? Кто больше не хочет тебя видеть?
— Бог его знает.
Он поморщился. Его мучила боль. Я заметил это еще в первый день, но теперь мне хотелось помочь. Я выпил достаточно, чтобы поверить, будто я это могу, или по крайней мере чтобы забыть, что не могу.
Черчилль собирался было опустить брючину, но, видя, как он мучается, я попросил его подождать. Я положил руку ему на ногу.
— Что ты делаешь?
— Не волнуйся. Это очень простая процедура переноса бионастроек, включающая обратный апоптоз, которая на молекулярном уровне восстанавливает и воссоздает мертвые и поврежденные клетки. Тебе она покажется волшебством, но это не так.
Моя рука лежала на его ноге, и ничего не происходило. Время шло, а все оставалось по-прежнему. То еще волшебство.
— Кто ты?
— Я пришелец. Меня считают бесполезным ничтожеством в двух галактиках.
— Не мог бы ты убрать свою чертову руку с моей ноги?
Я убрал руку.
— Извини. Правда. Я думал, что все еще могу тебя исцелить.
— Я тебя знаю, — сказал он.
— Что?
— Я видел тебя раньше.
— Да. Знаю. Я пробежал мимо тебя в свой первый день здесь. Помнишь, наверное. Я был голышом.
Он отклонился назад, прищурился, повернул голову набок.
— Не. Не. Не тогда. Я видел тебя сегодня.
— Вряд ли. Я бы наверняка тебя узнал.
— Не-а. Точно сегодня. У меня хорошая память на лица.
— Я был не один? С молодой женщиной? Рыжеволосой?
Он задумался.
— He-а. Ты был один.
— Где же?
— М-м-м, это было, дай подумать, где-то на Ньюмаркет-роуд.
— Ньюмаркет-роуд?
Я знал это название, потому что на этой улице жил Ари, но сам там не бывал. Никогда в жизни. Хотя, конечно, весьма вероятно, что Эндрю Мартин — настоящий Эндрю Мартин — захаживал туда неоднократно. Да, наверное, дело в этом. Черчилль потерялся во времени.
— Думаю, ты путаешь.
Он покачал головой.
— Да ты это был. Сегодня утром. Может, ближе к полудню. Ей-богу.
С этими словами бородач встал и медленно заковылял прочь, оставляя за собой запах табака и пролитого алкоголя.
