— Что, черт возьми, с тобой происходит? — требовательно спросил Сидни, быстро схватив парнишку за воротник.
Мальчик взглянул на него с вызовом, но плач ребенка вызвал что-то наподобие краски стыда на его лице.
— Я не знаю, — тихо сказал он. — Я действительно не знаю.
— Покачиваемся, — пыхтела Джесси, поворачивая бедра вправо. — Покачиваемся, — приговаривала девушка, поворачивая их влево. — Веселее, — подбадривала она, вращая ими в обе стороны.
Когда шеренга танцоров поворачивала бедра не в том направлении, поднималась большая суматоха, и гости закатывались в беспомощном хохоте на слове «веселее».
— Еще раз. — Джесси старалась перекричать музыку, смех и голоса. — У нас почти получается.
— Мы почти заработали себе грыжу, — завопил кто-то позади нее.
— Ради вас, Мэксин, мы переименуем танец в «Грыжевую кутерьму», — с юмором парировала Джесси. — Ну же, все вместе! Покачиваемся, покачиваемся…
— Мисс Хуберт!
Громкий голос легко перекрыл весь этот шум.
Она обернулась, и смех замер на ее губах. Сидни Эджертон, этот стопроцентный ковбой с головы до пят, стоял в дверном проеме, неумело держа под мышкой одной руки Берта Риверса-младшего, словно футбольный мяч, а другой рукой твердо держал за воротник Эда Риверса. У обоих Риверсов были заплаканные лица.
Джесси развернулась и выключила магнитофон, затем повернулась обратно.
— Что вы сделали? — спросила она низким голосом с нотками ярости.
Справа от нее Анджела спасала Берта из-под большой руки.
— Что в конце концов здесь происходит? — требовательно спросила Джесси, твердо уперев кулаки в бока.
— Нам необходимо поговорить… наедине, — сказал Сидни, кивнув головой в сторону остальных танцоров, весьма заинтересованно наблюдающих за ними. — Вам тоже лучше пойти с нами, Анджела.
Джесси заметила, что Сидни не назвал ее по имени, а Анджелу не назвал доктор Риверс.
Девушка повернулась к гостям.
— Ладно, ковбои, поучитесь пока покачивать бедрами. Танец должен быть безупречным к моему возвращению. Иначе тот, кто в точности не повторит мои движения, не получит ни пива, ни пирожков.
Она поставила музыку с начала, но не настолько громко, чтобы пропустить, что со вздохом пробормотал Сидни.
— Ваши движения, — произнес он так ядовито, что Джесси показалось, как будто ее ударили.
— Все в порядке, — сказала она, закрывая за собой дверь кабинета. — Что все-таки происходит? Что вы сделали с Эдом?
— Который из них Эд? — спросил Сидни. Его глаза метали молнии, и интонация голоса была соответствующей.
