Пол устилал толстый мягкий ковер. В дальнем углу на этом ковре были разбросаны подушки, на которых возлежал некто - по всей видимости, хозяин комнаты. На голове у него красовались огромные наушники, и музыка была включена на такую громкость, что ее отлично было слышно и окружающим. Фолио с удивлением узнал песню из последнего альбома "Корн". И еще сильнее удивился, когда разглядел обложку книги, которую обитатель комнаты держал в руках. Это оказались японские комиксы-манга "Ван пис".
- Привет, Энди! - почти прокричала Лотос. Только тогда хозяин стащил наушники, выключил музыку и поднялся со своего ложа.
- Здравствуйте, Эн... - попытался повторил за ней Брэдли, но экстрасенс - если это был действительно он - не дал ему договорить. Посмотрев на Фолио так, как, наверное, человек смотрел бы на письменный стол или шкаф, если бы те внезапно заговорили, он осведомился:
- Это еще что такое?
- Извини его, - виновато улыбнулась Хелла и прошептала Брэдли на ухо: - Для тебя он - Черный Будда.
Фолио нахмурился. Что еще за дурацкие правила - для тебя, не для тебя... Тем более что этот самый Черный Будда, или как его там, ему совсем не понравился.
Во-первых, если бы Лотос все время не говорила о нем в мужском роде, Брэдли с уверенностью не сказал бы, мужчина это или женщина. Фигура, конечно, мужская... А вот лицо - толком не разберешь. Оправдывая свое прозвище, Черный Будда был темнокожим, но в чертах просматривалось и что-то восточно-азиатское. Ярко-зеленые глаза на таком лице выглядели совершенно неуместно.
Его волосы были острижены коротко. Костюм представлял собой довольно нелепое сочетание цветастого саронга, линялой майки с картинкой в виде зеленого листа конопли и черных кедов. На шее экстрасенса висела целая гирлянда побрякушек из дерева и самоцветных камней, предплечья чуть не до самых локтей скрывали браслеты, на пальцах блестели кольца.
Больше чем лет на тридцать Черный Будда с виду не тянул. Брэдли понимал, что глупо было представлять себе знакомого Лотос почтенным седовласым прорицателем, но все равно чувствовал ужасное разочарование. Этот Черный Будда оказался невесть кем... Но вел на себя так, словно он как минимум отпрыск какой-нибудь королевской фамилии.
Фолио демонстративно уставился в сторону. Но в довершении счастья заметил, что одна из шелковых картин представляет собой иллюстрацию к самой популярной в мире индийской сутре. Причем выполненную очень живо и во всех подробностях. Несмотря на годы, прожитые на востоке, в вопросах морали Брэдли был типичным европейцем. Поэтому поспешно отвернулся и теперь уже окончательно не знал, куда девать глаза.
