— Сможем, сможем, — заверила его миссис Дарлинг. Уж очень ей хотелось оставить себе девочку.
— Не забывай про свинку, — предупредил он ее. — На свинку — фунт, на корь
— полтора, да и коклюш обойдется не меньше чем в восемь шиллингов.
Те же переживания возникли, когда появились Джон и Майкл. Но их тоже оставили в доме.
И вскоре их можно было увидеть на улице. Все трое важно вышагивали в сопровождении няни.
Миссис Дарлинг любила, чтобы все в доме было, как надо, а мистер Дарлинг любил, чтобы было не хуже, чем у людей. Поэтому они никак не могли обойтись без няни. Но поскольку они были бедны — ведь дети просто разоряли их на молоко, — в нянях у них была большая черная собака-водолаз, которую звали Нэна. До того, как Дарлинги наняли ее к себе на службу, она была просто ничьей собакой. Правда, она очень заботилась о детях вообще, и Дарлинги познакомились с ней в Кенсингтонском парке. Там она проводила свой досуг, заглядывая в детские колясочки. Ее страшно не любили нерадивые няньки, которых она сопровождала до дому и жаловалась на них их хозяйкам.
Нэна оказалась не няней, а чистым золотом. Она купала всех троих. Вскакивала ночью, если кто-нибудь из них хотя бы шевельнется во сне. Будка ее стояла прямо в детской. Она всегда безошибочно отличала кашель, который не стоит внимания, от кашля, при котором горло необходимо обвязать старым шерстяным чулком. Нэна верила в старые испытанные средства, вроде листьев ревеня, и не доверяла всем этим новомодным разговорам о микробах.
Было приятно видеть, как она вела юных Дарлин-гов в детский сад, выстроив в линеечку по росту и неся в зубах зонтик на случай дождя. Нэна была во всех отношениях образцовой няней. И мистер Дарлинг прекрасно это знал, хотя иногда и беспокоился, не шушукаются ли на этот счет соседи.
Он все-таки занимал положение в Сити и не мог с этим не считаться. Временами ему казалось, что Нэна недостаточно им восхищается.
— Что ты, Джордж, — пыталась разуверить его миссис Дарлинг. — Нэна от тебя в полном восторге, — при этом она делала незаметный знак детям, чтобы они были особенно ласковы с отцом.
Порой в детской открывались танцы. Иногда в них принимала участие и Лиза, единственная прислуга в доме. Ох, как бывало весело! Веселее всех отплясывала сама миссис Дарлинг. Она так приседала и кружилась, что видна была только та самая улыбка. Если бы в тот момент с маху наскочить на миссис Дарлинг, может быть, и удалось бы наконец эту улыбку поймать. Трудно было представить себе более простую и счастливую семью до того, как появился Питер Пэн.
