Васса вернула снимок и спросила:
– А что было потом?
– О! Потом был бурный роман в течение двух месяцев. Тогда я не придала значения многим его особенностям до того, как вышла за него замуж.
– Чему именно?
– Анри ничего по большому счету не интересовало и не радовало, он находился в постоянном состоянии уныния, и мне приходилось расталкивать его с большим трудом, чтобы вывести куда-то за пределы квартиры. У него были резкие перепады настроения. То он сидел дома целый день, был вялым и ленивым, то уходил на три-четыре часа, приходил домой веселым и возбужденным, казалось, что он пьяный, но спиртным от него не пахло. Такое настроение длилось часа два, а потом он опять впадал в свое обычное состояние. Правда вскрылась после первой годовщины нашей свадьбы. Мы переехали жить в Монако и как-то поехали в путешествие по Средиземноморью, и там, на корабле, я наконец-то узнала, что он был наркоманом.
– О боже! – воскликнула Васса.
– Самое страшное было в том, что, узнав об этом, я не бросила его, а прожила с ним еще пять долгих мучительных лет, думая, что ради меня и нашей любви он когда-нибудь бросит свою пагубную привычку. И он пытался, периодически бросал, но потом проходило какое-то время, и он начинал снова. Видимо, без этих ощущений ему становилось совсем скучно, хотя наш образ жизни нельзя было назвать спокойной семейной жизнью. Мы постоянно путешествовали, а когда были в Париже, не сидели по вечерам дома, как многие наши знакомые семейные пары. Он постоянно просил у меня прощения, говорил, что завтра все изменится и он станет другим человеком, а на следующий день все начиналось сначала. Весь его день был посвящен одному распорядку: проснуться к вечеру, достать деньги, купить и принять наркотик, а затем вернуться домой к утру. Когда он приходил, я была готова его отхлестать по лицу, но стоило ему нежно посмотреть мне в глаза или дотронуться до моих волос, как внутри меня моментально закипал вулкан, и я не могла уже противостоять его ласкам. Так многие годы он балансировал на грани дурмана и трезвой жизни, пока на пятом году нашего брака не наступил настоящий ад. Его сбережения закончились, родители отказали ему в финансовой поддержке, пока он не примет их условия – лечиться. Друзья перестали одалживать, и он начал занимать деньги у всех, кого когда-то знал, придумывая разные невероятные истории. Позже люди, заподозрив неладное, стали приходить ко мне и к его родителям и требовать назад свои деньги. Поначалу мы расплачивались, но суммы все росли, и терпение наше иссякло, мы стали закрывать перед ними дверь, а Анри нередко приходил домой избитым. Один раз мне позвонили из больницы и сказали, что его привезли без сознания с проломленным черепом. Я просидела у его кровати почти месяц. Придя в себя, он поклялся завязать с прошлой жизнью навсегда и взяться за ум. Он сказал, что судьба дала ему второй шанс, и он его ни за что не упустит.
