У большой хижины Оху Сеу сновало множество празднично разукрашенных женщин и мужчин, среди которых я неожиданно увидела нашего молодого китайского купца, но не в обычном для него европейском костюме, а в длинном халате и маленькой шапочке с красным помпончиком. Многословно поздоровавшись с отцом, он завел с ним долгий разговор, темой которого (как мне позднее рассказал папа) был островок Санта-Каталина. По словам Си Ян-цзи — так, кажется, звали китайца, — это рай для исследователей фольклора, по сравнению с которым Улава — высокоцивилизованный остров. Китаец обещал всевозможную помощь, включая даже судно, которое может доставить всех нас на Санта-Каталину.
Не понимаю, почему Си Ян-цзи так хотелось поскорее спровадить нас с Улавы. Ведь в Уги и на Санта-Каталину мы хотели выехать лишь по окончании торжества посвящения, которое начинается в О’у только через месяц, хотя приготовления к нему уже велись полным ходом. Однако я от души посмеялась, когда Анджей объяснил мне, что Си Ян-цзи в переводе с китайского означает «Прелестный козлик»! И такое невинное имя носит человек, которого по-настоящему следовало бы называть «Хитрой лисой» или «Коварной змеей»!
В течение всего вечернего пиршества я находилась в обществе девушек, от которых получила много новых сведений, связанных с разного рода суевериями. Одни из них основаны на вере в духов, другие касаются запрещения употреблять в пищу некоторые виды рыб и фруктов. В былые времена эти запреты, как говорят, строго соблюдались, но под влиянием христианства и европейской культуры их либо отменили, либо смягчили.
В О’у до сих пор верят в духа Ма’а суу, олицетворяемого в виде летучей змеи, резное изображение которой довольно часто встречается на форштевнях лодок или вешается в качестве украшения высоко на фасадах хижин. Семейства, принадлежащие к роду летучей змеи, не должны употреблять в пищу съедобные фиговые листья, свинину или рыбу ма’эа, пока не кончится сезон посадок.
Во время срезки клубней ямса двери хижин должны быть тщательно закрыты. При этом нельзя оставлять огонь в хижинах, а детям не разрешается ничего есть в отсутствие взрослых. (Эти два последних запрета мне вполне понятны, да и в самой Польше не мешало бы выдумать какого-нибудь Ма’а суу, чтобы ребятишки не баловались спичками!)
Существуют здесь также запрещения, относящиеся к периоду беременности и деторождения. В первую очередь это диета. Так, не только сама беременная женщина, но и ее муж не должны есть определенного сорта красной рыбы, выловленной ночью, или гигантского окуня, вес которого достигает двухсот килограммов. Им не разрешается также употреблять в пищу плоды, гроздьями свисающие на очень длинных и тонких плодоножках и очень похожие на рыбью икру. Запрет этот обязателен для обоих супругов с момента, когда женщина забеременеет, и вплоть до того, как ребенка отнимут от груди. В противном случае младенец рождается слабым, хилым и нередко страдает конвульсиями. Такого ребенка называют
