- Это не совсем слух, доктор Сильвестр. Это уже мнение. Друг Фэблона говорил мне, что это был не тот человек, который мог пойти на самоубийство. А каково ваше мнение?
- У меня его нет.
- Это странно.
- Я так не думаю. Любой человек способен на самоубийство, при определенных условиях.
- Какие могли быть особые условия для самоубийства Фэблона?
- Он болтался уже на конце своей веревки.
- Вы имеете в виду в финансовом плане?
- И в любом другом.
Ему не пришлось объяснять мне смысл своих слов. Элла втащила в сферу нашего общения его жену. Та уже прошла следующую стадию своей деградации и находилась в новой стадии опьянения. Презрительный излом ее рта выражал последнюю степень тупой воинственности. Глаза застыли.
- Я знаю, где ты был. Ты был в ее постели, не так ли?
- Ты говоришь глупости. - Он пытался отстранить ее руками. - Между мной и Мариэттой ничего нет и никогда не было.
- Кроме тех пяти тысяч долларов, которые кое-чего стоят.
- Предполагается, что это будет заем. Я деталей еще не обговаривал. Почему ты не соглашаешься?
- Потому что мы никогда не получим их назад, так же как и другие деньги, которые ты одалживал ей. Это мои деньги, так же как и твои, запомни. Я работала в течение семи лет, чтобы ты получил степень. И что я от этого имею? Деньги приходят и уходят, а я их не вижу.
- Ты получаешь свою долю.
- Мариэтта получает больше, чем "свою долю".
- Это глупость. Ты хочешь, чтобы она разорилась? - Он смотрел то на меня, то на Эллу. Обмениваясь словами со своей женой, он как бы говорил со всеми нами. А теперь, когда его жена полностью дискредитировала себя, он сказал:
- Не думаешь ли, что тебе лучше пойти домой? Ты устроила вполне достаточно сцен для одного вечера.
Он схватил ее за руку. Она отпрянула от него, гримасничая, стремясь вновь вернуть состояние злобы.
Все еще отступая назад, она врезалась в зеркало. Обернувшись, она увидела в нем свое отражение. Оттуда, где я стоял, мне было видно ее лицо, искаженное алкоголем и злобой, в обрамлении распустившихся волос и с искорками страха в глазах.
- Я становлюсь старой и грузной, - произнесла она. - Я не могу даже позволить себе провести неделю в загородном санатории. Но ты позволяешь себе проигрывать наши деньги.
- Я не играл уже семь лет, и ты это знаешь.
Он резко обхватил ее и вывел наружу. Она путалась ногами, как боксер-тяжеловес в конце тяжелого раунда.
14
В доме Джемисонов горели огни, когда я проезжал мимо, и лишь одинокая лампа светилась в доме Мариэтты Фэблон. Было уже за полночь, не совсем удачное время для визитов. Но я отправился к Мариэтте. Тело ее утонувшего мужа, казалось, плавало где-то под покровом ночи.
