Барт почувствовал, как под ложечкой екнуло. Надежда?
— С какого перепугу? — спросил он.
— Твой отец от тебя отречется, — ответила она. — Он ведь по-настоящему благородный, не такой, как ты. Матушка Ксю женит меня на тебе, нас изгонят. Если повезет, доберемся до Палеополиса живыми.
В коридоре послышались шаги и приглушенные голоса, один женский, а второй… гм… отцовский. Барт подскочил, как ужаленный, заправил рубаху в штаны, и едва успел подпоясаться уставным образом, как на пороге появился граф Ромул собственной персоной. Из-за его плеча выглядывала старуха-настоятельница, Барт только сейчас заметил, что она ростом почти с отца.
— Ассоль, ты как? — спросила старуха.
— Отлично, — ответила Ассоль. — Он обещал на мне жениться.
Ромул поперхнулся и закашлялся. Старуха-настоятельница хлопнула его по спине, граф пошатнулся и едва не вошел лбом в гранитный косяк.
— Спасибо, что не посохом, — пробормотал Ромул вполголоса.
— В следующий раз будет посохом, — сурово произнесла Ксю. — Распустил отродье…
— Он мне не отродье, — заявил Ромул. — Отрекаюсь ныне, присно и во веки веков, лишаю титула, наследства и всего прочего. Ксю, засвидетельствуй.
— Это я всегда пожалуйста, — сказала Ксю.
В этот момент Барт понял, что не ослышался, отец действительно только что от него отрекся.
— Отец, ты чего?! — воскликнул Барт. — За что?!
— Чтобы не делал родного отца клятвопреступником, — объяснил Ромул. — Почто парнишку зарезал?
— Мальчик его трусом назвал, — подала голос Ассоль. — А он обиделся. Правда глаз колет.
— А, вот в чем дело… — протянул Ромул. — Я-то думал, от воздержания осатанел, а оно вона как… Тогда у меня совесть не болит, отрекаюсь от труса с легким сердцем. Эй, Шляпа! Пошли кого-нибудь, пусть ему манатки соберут!
Лейтенант Джеми по прозвищу Шляпа отправился выполнять приказ.
— Объявляю вас мужем и женой, — подала голос настоятельница.
Барт аж подпрыгнул.
— Ты чего? — завопил он. — Совсем сдурела? Да я тебя…
Он потянулся за кинжалом, но ножны были пусты. Краем глаза заметил резкое движение, автоматически отмахнулся, но неудачно, отцовский кулак прилетел в солнечное сплетение, а секундой позже посох настоятельницы врезался в темечко. Барт сомлел, прислонился к каменной стенке, сполз на солому и затих. Ромул осторожно, чтобы никого случайно не зарезать в тесном помещении, достал меч, и аккуратно перерезал кончиком лезвия завязки, крепящие у бывшего сына грудную пластину к другим деталям панциря. Нагнулся, снял с Барта офицерский знак, передал кому-то за спину. Затем обратился к Ассоли:
