Так скоро? Недолго пришлось ждать. Каннибализм в голодающем Нью-Йорке не новость: не так много трупов за последние годы опускаются в могилу нетронутыми. Но чтобы живого человека средь бела дня убивали, как скотину, на мясо? О таком Каттерсон пока не слышал. Что ж, гонка за жизнь пошла всерьез. Он поежился.
Четверо убийц растворились в глубине Третьей авеню, и Каттерсон осторожно покинул убежище, не переставая оглядываться. Отныне придется быть осторожным вдвойне: таким крупным мужчиной, как он, можно накормить несколько голодных ртов.
Покидая полуразрушенные здания, на улице появились другие свидетели происшедшего, с одним и тем же выражением ужаса на лицах. Некоторые плакали, но большинство уже не имело слез. Сжимая кулаки, Каттерсон боролся с не желавшей отступать слабостью — зная, что поединок с голодом выиграть нельзя.
Неожиданно заговорил мужчина с изможденным, но выразительным лицом. Речь его пылала негодованием:
— Братья, час настал! Люди свернули с путей Господних, и дьявол привел их к погибели. На ваших глазах четверо из Его созданий убили ближнего ради еды — самый ужасный грех из всех мыслимых. Братья! Наше время на Земле близится к концу. Я старый человек и помню довоенные времена. Можете мне не верить, но еды тогда хватало на всех, и у каждого была работа. Эти развалины сверкали на солнце, поднимаясь высоко в небо, изборожденное реактивными самолетами. Тогда — в молодости — я свободно путешествовал по всей стране, до Тихого океана. Но война положила этому конец, и десница Господня занесена над нами. Дни наши сочтены, и суд близок. Предстаньте перед Господом без крови на руках своих, братья! Эти четверо, которых вы видели сегодня, будут гореть в аду вечно. Тот, кто отведает мяса, добытого ими сегодня, отправится туда же — в ад. Но послушайте, братья мои: еще не поздно! Тех, кто еще не потерян, молю: подумайте о спасении! Лучше вовсе не есть, чем употреблять такое мясо…
Из прохожих кое-кто останавливался, послушать старого проповедника. Нашлись и те, кто выкрикивал насмешки и ругательства, но проповедник не обращал внимания.
— Слушайте и не уходите, не выслушав! Дни наши сочтены, окончательно и бесповоротно: Господь довольно дал знаков, понятных каждому. Но подумайте, подумайте напоследок: этот мир доживает последние дни, но грядет лучший. Братья мои, не бросайте на ветер шанса на жизнь вечную! Бойтесь обменять бессмертную душу на кусок запретного мяса!
Поднявшись на цыпочки, Каттерсон смотрел поверх голов: четыре зловещие фигуры шли по опустевшей улице, приближаясь к немногочисленной толпе слушателей.
