Каттерсон сел на краю воронки, свесив ноги; смотрел на реку невидящими глазами. Вот так вошел в двадцать первый век новый мир, полный надежд; вот так сидит Пол Каттерсон — подошвы над гигантской ямой, а в желудке грызущая пустота. Нет больше мира реактивных самолетов, обтекаемых форм и сверкающего металла. Когда-нибудь… когда-нибудь он возродится. Может быть.
Глаза Каттерсона сфокусировались на воде. Где-то за морем есть другие страны, такие же разоренные, как и Америка. Где-то за отравленными радиацией горами есть холмы, луга, водятся дикие звери… Там еще были пшеничные поля. Война все сожрала: посевы, пастбища, скот; человечество раздавило само себя.
Поднявшись на ноги, Каттерсон вернулся в темноту улиц. Редкие газовые фонари светили тускло, будто карликовые луны во время затмения. Земля больше не родила, а остатки человечества скопились в разрушенных городах, за вычетом немногих счастливчиков, осевших в оазисах, разбросанных по стране. Нью-Йорк представлял собой город живых скелетов, подбиравших последние крохи и надеявшихся, что бог даст день, бог даст и пищу.
Не видя ничего перед собой, Каттерсон столкнулся с невысоким человеком; схватил его за руку. Отец семейства, надо полагать: спешит домой к голодным детям.
— Простите, сэр… — занервничал незнакомец, пытаясь вырваться.
Может, он думает, что его собираются здесь зажарить?
— Я ничего вам не сделаю, — сказал Каттерсон. — Я просто ищу, чего бы поесть.
— У меня ничего нет.
— Я просто умираю от голода. А у вас, похоже, есть работа, какие-то деньги… Согласен за еду быть вашим телохранителем, рабом — кем угодно!
— Видишь ли, у меня нет ничего лишнего… Да отпусти же руку!
Коротышка устремился прочь.
«Мы все теперь бегаем друг от друга».
На темных улицах было пусто. Доживет ли он до утра или станет чьим-нибудь бифштексом? На самом деле его это уже не слишком волновало. Под рубашкой зачесалось, и Каттерсон сунул грязную руку за пазуху. Грудные мышцы почти истаяли, и пальцы цеплялись за ребра. Он потрогал давно не бритый подбородок — кожа обтягивала лицо туго, как никогда раньше.
Обходя воронки и карабкаясь по грудам мусора, Каттерсон уходил в сторону от центра города. В районе Пятидесятой улицы его догнал правительственный джип. Машина остановилась, из нее вышли двое вооруженных людей в форме.
— Не поздно ли гуляете, гражданин?
— Да вот, дышу воздухом.
— И только?
— Вам-то какая разница?
— А может, охотимся? Есть, знаете ли, охотники…
