Иван прочертил мелом на полу две концентрические окружности вокруг портрета. Затем нарисовал внутри шестиугольную звезду Давида. На каждом из концов звезды он поставил по свечке, по одной в круге первом и по одной во втором. Я вспомнил про Вия и понял, что второй круг – это запасной редут. На тот случай, если демон прорвет первый бастион. Значит, Иван на самом деле в этом что-то смыслил.
Иван зажег спичку и повернул ее вертикально, чтобы она горела подольше.
Огонь медленно перемещался к его пальцам, и пламя опалило их. Но Иван не бросал спички. При этом он что-то шептал. Я не разобрал даже, на каком языке он говорил.
Иван повторил эту же процедуру со второй спичкой.
Третьей спичкой он зажег свечу и стал зажигать от нее остальные. Когда Иван запалил последнюю свечу, он громко произнес:
– «Adjure te, spiritus nequissime, per Deum omnipotentem»
Глаза на холсте ярко вспыхнули.
Иван продолжал что-то говорить на латыни. Отец Павел тихо переводил и комментировал:
– Вначале надо узнать имя Демона. Бывает, что удается и договориться по хорошему. Демон при этом может болтать на непонятном языке, своим голосом или голосом жертвы, или наоборот, рассказывать увлекательные истории из своей жизни. Главное – не дать ему перехватить инициативу и не обращать внимания на его слова.
– А почему надо говорить обязательно по-латыни?
– Дьявол понимает и говорит на любом языке. Но процедуру можно проводить только на латыни, греческом или древнееврейском. Это языки Священного Писания. Иначе заклинания не подействуют. Сатанисты вызывают Дьявола на Енохианском языке. Православный же священник может изгонять демона на старославянском.
Вдруг поднялся сильный ветер. Ночное небо внезапно покрылось тучами, и стало совсем темно. А синоптики уверяли, что дождя не будет еще неделю!
Сверкнула молния, разразилась гроза, и Матвей заговорил неестественным голосом:
– Меня зовут Амдусциас. Я – главный музыкант ада.
Голос его был хриплый, низкий и настолько громкий, что в комнате задрожали все стекла.
Губы Матвея при этом не двигались. Звук исходил откуда-то изнутри его тела.
Отец Павел тихо продолжал переводить, постоянно крестясь.
– Зачем ты занял место, тебе не принадлежащее?– продолжил Иван.
– Все тела хороши. Мне нужно тело.
– Ты бы мог выбрать тело свиньи или осла.
– Ослы имеют отношение к музыке, если их шкуру натягивают на барабаны. А у свиней плохой слух.
– Почему тогда ты выбрал именно Матвея? Он не музыкант!
– Потому что именно он нарисовал мой портрет.
