— Во время спасательной операции было много неразберихи, — сказал Бернард. — И Валериус не заткнется. Будет препятствовать моим убеждениям.
Он поджал губы и задумался.
— В следующий раз в этой ситуации я поступлю иначе.
Амара издала небольшой смешок и покачала головой, глядя с сторону Маши.
— Кровавые вороны, — прорычала она сквозь сжатые зубы. — Даже сейчас, когда все поставлено на карту, эти идиоты играют в свои игры. Они будут заключать свои сделки под столом, пока воины ворда не порвут их в клочья — как будто ворд — это лишь временное неудобство!
— Они должны так прикидываться, — сказал Бернард. — Иначе им пришлось бы признать, что были дураками, когда не послушали предупреждения, которые мы делали вороны знают сколько лет назад.
— Это будет ужасно, — сказала Амара. Секунду она обдумывала ситуацию. — Если Валериус победит, это даст Аквитейну все необходимые оправдания, чтобы удержать корону, даже ес… даже когда вернется Октавиан.
Бернард утвердительно хмыкнул.
— Что нам делать?
— Поговорить с моей сестрой, — сказал Бернард. — Выяснить, кого из сенаторов можно склонить на свою сторону.
Маша и Аякс практически завершили свой медленный обход манежа.
— Как она?
— Она улыбалась, — сказала Амара. — Шутила. Почти смеялась.
Бернард рокочуще выдохнул.
— Ну и ну. По крайней мере сегодня произошло что-то хорошее. Если бы мы могли добиваться столького каждый день, все могло бы неплохо сложиться.
— Могло бы, — произнесла Амара.
Он вскользь взглянул на нее, затем нежно покрыл ее руку своей.
— Как ты?
Она стиснула его пальцы, ощущая их спокойную силу, шероховатые мозоли на огрубевшей от работы коже.
— Женщина, чей смертный приговор я практически подписала, поручила мне защищать и воспитывать своего ребенка. Менее чем через день после этого я убила отца Маши. И каждую ночь, когда ей снятся кошмары, эта маленькая девочка приходит ко мне, ища защиты, — Амара покачала головой. — Не могу понять, что я должна испытывать по этому поводу, любимый.
Подходя ближе, Маша взглянула на Амару. Она убедилась, что держит спину прямо, а ее улыбка была одновременно и гордой, и раздосадованной.
Амара почувствовала, что улыбается в ответ. Она просто не могла сдержаться.
Перед лицом надвигающегося ужаса, улыбка ребенка предсталяла собой знамение победы.
Бернард взглянул на них обеих и кивнул, его глаза сияли.
— Почему бы тебе не улететь с ней обратно в Гаррисон? Я приведу Аякса, и мы встретим Исану в моем офисе.
Амара поглядела на своего мужа и одарила его медленным и нежным поцелуем в губы.
