Затем он резко поднялся, пересек комнату и начал надевать доспехи, снятые с легионера, который умер от ран уже после эвакуации, чтобы заменить потерянные Тави в гавани города Молвар.
Алеранская лорика, холодная и крепкая, привычной тяжестью легла на его плечи. Он повесил на бедро меч и почувствовал бесстрастную силу стали, тихо струящуюся по всей длине лезвия.
Предстояла еще уйма работы.
Лучше думать об этом.
— Держи спину прямо, — командовала Амара. — Еще немного выверни пятки.
— Зачем? — крикнула девочка на пони. Она скакала по манежу, который соорудили солдаты небольшого отряда кавалерии Гаррисона.
Это была, в сущности, яма в мягкой земле четыре фута глубиной, около двухсот ярдов длиной и в половину меньше шириной.
— Это поможет тебе сохранять равновесие, — крикнула Амара с края ямы.
— С моим равновесием и так все в порядке! — упрямилась девочка.
— Это только в данный момент, — сказала Амара. — Но когда Аякс выкинет что-то для тебя неожиданное, будут проблемы.
У восьмилетней девочки были темные вьющиеся волосы и карие с поволокой глаза.
Она задрала голову и фыркнула, жест, который чрезвычайно сильно напоминал Калара Бренсиса Младшего. Амара сложила руки на животе и слегка вздрогнула.
— Старайся больше использовать ноги, Маша, — крикнула она. — Держи голову на уровне. Представь, что у тебя на ней балансирует чаша воды, и ты не хочешь ее пролить.
— Это глупо, — откликнулась Маша, улыбнувшись Амаре, проезжая мимо.
Она весело крикнула через плечо:
— С чего бы мне брать чашку с водой, собираясь покататься на пони?
Амара почувствовала, что улыбается. Улыбки были достаточно редки этой длинной бессердечной зимой.
Среди всех великих и ужасных событий, что происходили в Империи, было слишком легко забыть потерю одной жизни, даже если она была утрачена в смелом и самоотверженном поступке ради страны. Одна жизнь уравновешивала все те неизмеримые потери.
Но эта подробность для Маши не имела значения, когда Бернард рассказал маленькой девочке, что ее мама никогда к ней не вернется.
Желания ребенка были простыми: она хотела, чтобы мама была рядом.
Единственная утерянная жизнь превратила мир маленькой девочки в мрачную опустошенность. Маша больше недели не разговаривала и до сих пор страдала от ночных кошмаров.
Поначалу Амара и Бернард пытались успокоить Машу и снова уложить ее в постель, но спускаться в холл, чтобы подойти в четвертый раз за ночь, было просто слишком утомительно, когда кто-то нормально не высыпался несколько дней.
