— Добрый. Я могу вам помочь? — с плохим произношением сказала Яна.
— Да. Я заказала президентский номер. Мне хочется расплатиться за три дня сразу. Будьте добры ключ и доставку моих чемоданов в номер.
Девушки переглянулись, проверили запись. Яна поспешила достать с кармана мобильный, попросив извинения, начала говорить по телефону:
— Дорогой, понимаешь, тут такое дело, девушка англичанка, заказала номер перед тобой… Да, я знаю, что ты постоянный клиент у нас, но сегодня облом тебе парень… ни че я не ревную, приезжай — проверь… Нет, я не могу иностранку поселить в другой номер, меня начальница уволит… Ну, Зах, не злись… Встретимся на выходных? Пока, милый.
Кто бы думал, мой язык чувствовал, что хозяйка может остаться без крыши над головой или ехать к Наташе. После двух дней в транспорте хотелось отдохнуть, от приятной головной боли. Как она назвала своего бывшего (или у них свободные отношения?) Макс? Рак? А не, Зах! Зах, я тебя сделала сегодня, мой уютный номер тебе для грязных делишек не достанется!
— Ваши ключи, двенадцатый этаж. Лифт прямо по коридору. Вещи принесут через пять минут. Что-то особенное желаете? — протараторила Катерина.
— Да. Закажите мне в номер китайской еды и сладкого, очень кушать хочу и никакого шоколада. Пускай горничная воспользуется своими ключами, чтобы занести, я буду спать. До свидания. Спасибо.
Увидев лифт, я послала все проклятия в мире на всех известных мне языках (на сегодняшний день их я знаю более пяти, не считая русского из-за постоянных путешествий и проживаний по всему миру) и еще много страшных слов дизайнеру этого места, и пошла подниматься пешком по лестнице все двенадцать этажей последующее три дня. А дело вот в чем: внутри вместо привычных всем железных или деревянных стен, красовались перегородки из зеркал по последним тенденциям вымытый, повеял легкий аромат чьих-то духов и дыма, видно его посетителей перед мной.
У каждого человека есть свои причудики, живущие в его мозгу, пиля его своими странностями. Моя же дурь выражается в боязни зеркал, аллергии на шоколад и сигаретный дым. Если два последних по понятным причинам особенностей моего организма, то спектрофобия меня преследовала параноическими шагами везде и в любое время суток. Вот у моих знакомых более объективные и понятные фобии. Наташка жутко не переносит вида крови — в детстве ей переливание делали, это отразилось психике. Моя мачеха боится пауков, если бы мой отец, как ее, был аранхологом и изучал этих насекомых постоянно дома, моя ранимая натура этого тоже не выдержала. У Лизки наступает паника в полной темноте. Но почему боятся смотреть в зеркало мне даже самой не понятно. Я не потерялась. Взяла номер Яны, очередной раз, прогулявшись вниз, и звонила ей по нужным вещам: прислать горничную убрать или пропустить курьера с едой. Я девочка спортивная, но это не значит, что мазохистка и буду выбирать с двух зол лучшее: бегать двенадцать этажей туда — назад или лифт, в котором даже закрыв глаза, видно эти зеркала.
