— Быстро сядь сюда, ты наказана! Какой кошмар! — Подскочила, побежала будить парня. А по дороге чуть не упала, через петуха. Парень, после попыток Вилки отмыть его, долго ругался и даже покрылся волдырями.
Мы с девочкой объединились против грозной Алины и защищались от криков как могли, будто вместе натворили это. Неформалка ушла будить мужа, чтобы тот поговорил с парнем, а Вилка заинтересовалась мной, а еще недавно собиралась убить для парика кукол:
— А как тебя зовут? Я — Вилка, мне вот сколько годиков, — и она показала на пальцах пять лет.
— А я — Алиса. Алиса Волшебница. — Раньше у меня не было опыта общения с детьми, поэтому как разговаривать с «маленькими спиногрызами», так любила говорить Лизка на своих меньших сестер, я умела только на интуитивной ноте.
— Ух, ты! Ты со страны чудес? Мне мама часто эту сказку рассказывает! — Детскому наивному щебетанию не было предела.
— Я же не могу вот так взять и рассказать тебе свой секрет? Сначала расскажи мне ты. хм… вот например, кем ты хочешь стать, когда вырастишь?
Вилка сделала серьезный вид, словно ее спрашивают не о простой вещи, а о секретной информации в штабе шпионов и шепотом сказала:
— Я просто выйду замуж за банк, не буду работать!
— За банк? — Мне показалось, что я ослышалась, — может за банкира ты хотела сказать?
— Нет, за банк или как сделала мамина сестра — вышла за директора банка и теперь каждый день в новых платьях приходит и мне конфеты приносит! Я тоже хочу за банк замуж… Только нужно еще школу на отлично закончить. эх…
— Ну, знаешь Вилка, я бы за банк замуж не вышла. Те, у кого много денег не счастливые. Счастливые те девочки, которых любят их мальчики. Безумно любят, как твой папа маму. А еще счастливые, если у них подруги хорошие и мамы добрые.
— А у тебя есть тот, кто тебя сильно любит? — Казалось у девчушки в розовом платье сто один вопрос в уме без ответа, подкрепленный километровой книгой «Как сделать шкоду. Том первый, издание не полное».
— Нет. — ответила я честно.
— А почему у такой красивой тети нету парня? Хочешь, я тебе прическу сделаю или полечу? — объяснение не понадобилось для Виты, и она бы залечила всю меня до облысения и обморочного состояния, если бы в проходе не упал дед Тимофей.
Вилка сразу поняла, надо нести аптечку и спасать дедулю, а я пока могу и подождать. Деду больше помощь нужна. Он явно поранил коленки или даже разбил локти.
Бабушки кинулись поднимать дедулю, как голодные волки на кусок мяса. В одной из них в глазах читалось «Не смей умирать, ты еще свой дом на меня не переписал, а у меня четверо внуков», у второй был ужас, что он наступил на то самое полеченное крыло ее любимого петуха, получивший имя в транспорте Дергающий Глаз Джо. Третья в битве за виноградники, приглашавшая ранние заехать к ней на дачу, с перепуга стала делать массаж сердца совсем не нуждающемуся в этом Тимофею. Вцепилась в него, как пиявка решившая посидеть на диете, а потом резко плюнула на это дело, как увидела ногу жертвы. Баба Приська, осмыслив, что этот раунд за шикарного претендента она проиграла, оставила своих конкуренток с Тимофеем, принялась гоняться за петухом с костылем. В итоге, петух оказался между нею и Вилкой на переходе, долго не думая прыгнул на руки к девочке, и некоторым даже показалось, что он судорожно стал хватать воздух клювом. Вилка, в свою очередь, понесла замотать крыло бедной, изрядно настававшей птичке, при чем от кого больше пострадавшей от бабули, дедули или самой девочки, так ни кто и не понял. Держа вестника зари между крохотными ногами, Вита перемонтировала ему крыло — обмотав, по дороге найденным новокупленным кем-то платком, и сделала ему эпиляцию хвоста, чтобы лучше было видно, кто за ним бежит сзади. Птичка кукарекала, но идти назад к грозной бабуле на отбивную — не внушало никакого энтузиазма и желания. После лечения и ухода от мастера «Мне виднее» и врача высшего уровня Виты, у петуха появились еще легкие конвульсии всего тела, а особенно часто наблюдались хаотичные махи головой. Больше жертву самолечения и знатного драчуна никто не мог найти почти до самого приезда к конечной станции, Дергающий Глаз Джо забился в угол и решил там покрыться пылью и дожить свой скромный, куриный век.
