— А вот эта не даст возможности нормально петь!
Елизавете казалось, что они специально злят ее. А брат и любимый человек, по совместительству мой братец, все не унимались. Несколько дней и десятков использованных альбомов для рисования не прошло зря. На свет появилось «то, что нужно». Тогда маска и стала не только частью обязательного пункта выполнения перед отцом, а и чем-то личным. Без нее я больше не могла играть на публике себя хорошую. Немного посмотрев по сторонам, на полке отыскала именно эту маску. Помедлив, все же одела на себя и написала три сообщения своим бывшим «коллегам»:
«Я скучаю за ВВ. Стою в маске и грущу. Надо как-то собраться сыграть еще раз»
На что Лизка ответила сразу:
«ОПЯТЬ? Я только маникюр сделала!»
Брат Лизки с Максимом, ответили ближе к утру одним смс:
«ВВ вечно жив! Запоем еще птички наши! Мы вам, любимые сестрички, это обещаем!»
Ох, знала б — знала, моя голова, при каких обстоятельствах мы соберемся еще раз — осталась б дома!
Но тогда, было как-то спокойно на душе. Не снимая с себя аксессуара ВВ, я прошлась по комнате, остановилась возле африканских масок. По поверьям нельзя было их примерять, и мое «я» религиозно додерживалась этой чепухи.
В левом углу начерченного среди стены квадрата висела Bamana Antelope, маска чем-то напоминающая антилопу. В Мали это символ рейкарнации. Чуть правее висели две одинаковых маски носящие имя Народов Догоны, символ духов-прародителей, которые незримо присутствуют рядом с человеком и охраняют его. Это моя любимая маска. Я себе всегда говорила: «Это маска Мамы и Папы, они рядом».
И последняя была подарена братом:
— Это тебе, любимая сестричка, у каждой семьи в Африке я видел такую. Это маска воина, защита от плохого.
Несколько искусственных африканских барабанов стояло под полочками, заменяя стулья для гостей комнаты. На полочках виднелись статуэтки из слоновой кости, а так же множество рамочек с фотографиями того же материала. На тройке фото изображены детские фотографии нас с Максимом и малой Лизкой и ее братом Вовкой, еще четыре с фото родной мамы, пару с отцом и мачехой. Несколько десятков фото заселили с теми, моментами, которые и без фото не забудешь: первая любовь, школьная пора, вручение множества наград, ВВ. В последнем ряду фото с Антошкой — Картошкой и Поночкой. Еще чуть дальше за фото валялись небрежно статуэтки и тот самый пояс «верности».
Сегодня я не хотела играть за приставкой. Последний день дома. Не смотря на все величие новой жизни, мне будет не хватать всего этого. У каждого человека есть такое место, где оживают все воспоминания. Именно второй этаж заполненный таким моментами для меня. Сняв с кровати, покрывало, сделанное из тонкого звериного меха, отправила подушки на пол. Кровать так и манила в свой мир сна. Я, укрывшись двумя тяжелыми одеялами, не успев помечтать, сразу провалилась в иной, более сказочный мир, о котором завтра и не вспомню. В приоткрытое окно, победив все препятствия, залетел маленький самолетик с запиской. Утром горничная, собирая вещи, увидела самолетик и убрала его в кладовою. Записку, выведенную тонким, ровным почерком:
