Медленно, упорно она увеличивала давление, стремясь освободиться от наручников. Если они продвинутся вверх еще немного, то, возможно, даже четверти дюйма, а уж полдюйма наверняка хватит, чтобы освободить самое широкое место, а потом уже придется иметь дело с более податливым материалом. В этом еще была надежда. Конечно, пальцы имели кости; но она побеспокоится о них в свое время.
Она тянула вниз еще сильнее, рот искривился гримасой боли и напряжения. Мышцы рук напряглись. Капельки пота покрыли ее брови, щеки, пушок под носом. Джесси высунула язык и слизнула пот, даже не отдавая себе отчета в своих действиях.
Боль была сильная, но не она заставила ее остановиться. Просто Джесси поняла, что даже если она приложит все усилия, то все равно не сможет продвинуть наручники дальше. Ее краткая надежда на такой простой выход вспыхнула и погасла.
«А ты уверена, что тянула изо всех сил? А может быть, ты немного обманываешь себя, потому что тебе очень больно?»
— Нет, — ответила Джесси, все еще не открывая глаз. — Я тянула изо всех сил, правда.
Но этот другой голос остался, скорее ощутимый, чем слышимый, как вопросительный знак в книжке комиксов.
На запястьях в тех местах, где сталь врезалась в них, остались белые рубцы, запястья продолжало саднить даже после того, как она ослабила давление, подняв руки вверх.
Действительно ли она тянула изо всех сил?
«Неважно, — подумала Джесси, разглядывая танцующие на потолке блики. — Неважно, и я объясню тебе, почему: даже если я смогу тянуть сильнее, тогда то, что случилось с левой рукой Мэдди, случится с обеими моими руками: кости сломаются, сухожилия лопнут, как натянутые струны. Произойдет единственное изменение: вместо того чтобы лежать здесь прикованной и умирать от жажды, я буду лежать здесь и умирать, умирать от жажды, да еще со сломанными руками в придачу. К тому же они опухнут. Я вот о чем думаю: Джеральд умер, так и не успев оседлать меня, но он все же отлично меня трахнул».
Отлично. Что еще можно придумать?
«Ничего», — плаксиво произнесла Образцовая Женушка тоном женщины, находящейся на грани срыва.
Джесси подождала, появится ли другой голос — голос Руфи — со своим собственным мнением. Тишина. Кажется, Руфь присоединилась к гагаре, чтобы выпить вместе чашечку кофе. В любом случае Руфь отвлеклась от Джесси, чтобы позаботиться о себе самой.
«Ну и ладно, заботься, — подумала Джесси. — Что ты собираешься делать с наручниками теперь, когда стало ясно, что невозможно выскользнуть из них? Что
