Тут произошла отвратительная сцена, осложнившаяся ещё появлением моего компаньона, который бежал ко мне со своим одеялом, крича мне и все время называя меня по имени, – что он или выручит меня, или погибнет в борьбе.
– Ударьте его, – взмолился я, – сшибите с него сначала шляпу, а потом я вам все объясню!
Первый полицейский, тот, которого мы поколотили, поднял свой жезл и ударил моего компаньона по голове. Высокий шёлковый цилиндр треснул, и обладатель его повалился на землю, как бревно.
– Ну, теперь вы с ним покончили, – сказал я. – Вы, вероятно, убили его.
Холиуэлл-стрит никогда не спит. Скоро около нас образовалась небольшая группа людей, и кто-то из них, очевидно германского происхождения, крикнул:
– Вы убили человека.
– Я видел, как он его ударил, – вступился другой, – заметьте его номер.
Теперь вся улица была полна любопытных, собравшихся поглазеть на скандал, хотя никто, кроме меня и двух полицейских, не видел, кто и кого ударил. Я сказал громко и весело:
– Этот человек – мой друг. С ним случился припадок. Бобби, не можете ли вы сходить за носилками?
И, понизив голос, я прибавил:
– Вот здесь пять шиллингов; этот человек не трогал вас, вы поняли меня?
– Да, но вы оба с ним старались повалить меня, – сказал полицейский.
На это трудно было что-нибудь возразить.
– Вы не знаете ли, Демпсей дежурит сегодня на Чаринг Кроссе? – спросил я.
– Что вам за дело до Демпсея?..
– Если Демпсей здесь, – он знает меня. Принесите поскорее носилки, и я доставлю его на Чаринг Кросс.
– Вы пойдёте вместе со мной на Боу-стрит, именно вы, – сказал полицейский.
– Человек умирает, – он лежал на мостовой и стонал, – дайте скорее носилки! – сказал я.
Я знал лучше, чем кто-либо другой, что за церковью св. Клемента есть помещение, где хранятся носилки. По-видимому, у полицейского были и ключи от ящика, где они хранились. Мы извлекли их оттуда, они оказались трехколесной тележкой с верхом, и мы взвалили на них тело человека.
Тело, лежавшее в тележке, имело, ни дать ни взять, вид настоящего трупа.
Полицейские несколько смягчились, увидев неподвижно торчавшие пятки.
– Ну, двинулись, – сказали они, и мне показалось, что они все ещё имеют в виду Боу-стрит.
– Дайте мне хоть три минуты поговорить с Демпсеем, если он дежурный, – сказал я.
– Отлично. Он как раз дежурит сегодня.
Тут я почувствовал, что все кончится хорошо, но прежде чем мы двинулись в путь, я всунул голову под навес тележки, чтобы убедиться, жив ли человек. Я услышал осторожный шёпот.
