Следующим взрывом бомбы так встряхнуло корму, что руль стал в прежнее положение. Лидер вновь обрел способность маневрировать.
„Ташкент“ принял более 1000 тонн воды, и это нарушило запас плавучести, но все же корабль продолжал малым ходом идти к Новороссийску. Экипаж, мужественно и самоотверженно выполнявший свои обязанности на всех боевых постах, смог удержать лидер на плаву до прихода помощи из Новороссийска.
К командиру БЧ-5 Сурину в энергопост поступали тревожные доклады от аварийных партий. Затоплены кубрики, затоплен центральный артиллерийский пост, где сосредоточены приборы управления огнем главного калибра… Интенсивно поступает вода в первое машинное отделение.
Командир машинной группы Александр Кутолин и политрук БЧ-5 Василий Смирнов у первой турбины. Вахту несут старшина 2-й статьи Георгий Семин и Константин Иванов. Они первые ощущают, как „Ташкент“ начинает погружаться… Уже под водой клапаны, регулирующие подачу смазки на турбину, турбонасосы, скрываются под водой и циркуляционные насосы.
Вахта во втором котельном отделении по приказанию командира погасила форсунки и покинула свой пост. Переборки не выдержали напора воды. В действии только два котла, которые к тому же питаются забортной водой.
Инженер-капитан 3 ранга Павел Петрович Сурин, главный организатор борьбы за живучесть корабля, и сам временами не понимает, как это „Ташкент“ еще держится. Но на вопросы командира корабля Сурин продолжает отвечать уверенно.
— Сколько воды принято? Выдержат ли переборки?
— Выдержат, — отвечает Сурин.
И Ерошенко, и Сурин знали: останови турбины — корабль превратится в мишень, и самолеты добьют его. Но турбины еще работали. И они должны работать до последней возможности. Помощь идет. Скоро прилетят истребители.
Командир БЧ-5 коротко и спокойно отдавал распоряжения аварийным партиям. Твердый голос Сурина придавал уверенность и спокойствие подчиненным.
На рассвете 27 июня в 05 часов 02 минуты Ерошенко послал первое донесение в Новороссийск начальнику штаба флота И. Д. Елисееву о том, что лидер обнаружен воздушной разведкой противника. Через каждые 20–25 минут шли донесения в штаб флота: „Ташкент“ непрерывно подвергается атакам противника…». «Имею повреждения… Затоплены кормовые отсеки…» «Руль не работает. Управляюсь машинами…» «Имею тяжелое повреждение. Корабль погружается… Нуждаюсь в помощи…»
По этим радиограммам читатель может судить, в каком положении находился «Ташкент».
