к спасению близок. Но как бы ни был ловок юноша, он ошибся: впереди не было выхода – там была смерть…
Молодой вор остановился в тупике и испуганно обернулся. Охранники злорадно усмехались, и, предвкушая убийство, вытащили оружие. Голубые глаза совсем молодого златовласого человека выражали отчаяние и страх. Охрана подходила все ближе, звякало оружие, грубые голоса обсуждали возможные варианты расправы. Охранник, оказавшийся впереди, поднял тяжелый меч и хотел опустить его на беззащитное тело вора, но ему помешала гномья боевая секира. Охранники подняли изумленные глаза на стоящего рядом гнома. И глядя в эти глаза, гном почувствовал, что нужно убивать первым, потому что может быть поздно. Еще он почувствовал, что заражается не свойственной ему яростью и жаждой войны. Не медля, Дорн шагнул к охраннику и рубанул его по руке с мечом. Боевое железо звякнуло о камни, головорез схватился за обрубленную руку и с гримасой боли на лице укатился в сторону.
Рыночные охранники на секунду опешили, они не ожидали нападения и тупо смотреть на своего извивающегося от боли товарища. Гном не стал дожидаться, пока охранники опомнятся, быстро крутанулся на пятках и разворачиваясь, срубил голову еще одному. Второй меч упал на землю. Ошеломленный смертью товарищей, оставшийся в живых головорез даже не заметил летящего в него ножа.
Воткнувшись в шлем, нож не убил его, однако струйка крови все-таки рассекла побледневшее от ужаса и боли лицо головореза. Юноша держал в руке второй метательный нож. На лице его не осталось ни тени страха, наоборот, оно выражало уверенность и жесткость. Второй нож пронзил шею и охранник, захлебываясь кровью и выпучив глаза, неуклюже растянулся на земле.
- Уносим ноги! – крикнул юноша, увлекая Дорна за собой. Они пробежали около трехсот метров, но гному казалось, что они бежали целую вечность. Перед ними мелькали шумные торговые ряды, узкие улицы, ветхие лачуги, хотя погони и не было, но Глор знает…
- Погоди, я больше не могу, - выдохнул Дорн. Куда уж коротконогому гному угнаться за высоким человеком!
Они остановились. Шумно дыша, Дорн удивлялся самому себе. И что это его потянуло на подвиги? Не было с ним раньше такого. Конечно, он воин, трусом никогда не был. Но каждый сам за себя. Жалко, конечно, парня, но рисковать из-за него жизнью? А он рисковал, да еще как! Гном удивлялся, но удивление это было скорее приятное.
Впереди, за городскими стенами виднелся Черный лес, где по древнему поверью жили лесные эльфы, хотя многие в это не верили. Что там делать, в Черном лесу, когда рядом огромный столичный город. И почему они никогда не появляются в городе, даже если и живут в лесу? Никто не знал. Все знали, что эльфы – это отшельники, мало их, вымирающее племя, живут они уединенно. В светскую и торговую жизнь города не вмешиваются, никому не мешают. А чтоб в лесу жили какие-то лесные эльфы – так это вряд ли. Таково было расхожее мнение.
