– Скажу, что мысль хорошая, – отвечает Лисутарида, проглатывая наживку. Когда столько баронов смотрит на происходящее, трудно не проглотить.
– Скажем, пять тысяч гуранов, а?
Я моргаю. Куча денег, когда у тебя вообще ничего нет.
Лисутарида не моргает.
– Всего пять тысяч? А я думала, ты настроен увереннее. Давай десять.
Ласат подаётся назад, хотя применяет все усилия, чтобы не показать этого.
– Десять тысяч? Прекрасно. На того, кто дальше продвинется в соревнованиях.
Он прощается с нами и отчаливает с улыбкой на лице. Во время всего действа Макри не проявила ни следа своих чувств. Кублинос, однако, весьма обеспокоен.
– Десять тысяч? Не хочу показаться грубым..., – он бросает взгляд на Макри, – но ты в этом уверена?
– Совершенно, – заявляет Лисутарида. – У Ласата Золотая Секира не получится запугать меня. Макри победит. Фракс, у меня есть небольшое дельце, требующее обсуждения с тобой.
Лисутарида тянет меня в сторону, подальше от чужих ушей.
– Фракс, подыщи мне тихое местечко, где я могу пыхнуть фазиса.
– Здесь? Опасно.
– Не так опасно, как смолить цибарку у всех на виду. Чем я займусь через пятнадцать секунд, коли ты не подыщешь мне уголок для уединения. Ты не понял, что ли, что я только что поставила десять тысяч гуранов?
– Я думал, что ты хорошо выдержала, в таких-то обстоятельствах.
– У меня нет денег! Что если Макри проиграет?
– Мы можем смыться. Смыться от игровых долгов не зазорно, я так уже несколько раз поступал.
– Правда?
– Да, это весьма устоявшийся обычай.
К этому времени я привёл нас в тихое местечко позади одной из хижин, используемых в качестве переодевалки. Мы проскальзываем внутрь. Лисутарида вытаскивает палочку фазиса и щёлкает пальцами. Её колдовская сила во истину значительна. Сомневаюсь, что какой-нибудь волшебник на свете мог одновременно накладывать заклинание для запирания двери, поджигать цибарку фазиса и стирать запах дыма одной рукой, а другой в это время скручивать ещё одну цибарку.
– Коли Макри проиграет, возможно, мне придётся выйти замуж за Кублиноса. У него полно денег. Я на самом деле не замечала, что он увлечён мною, пока Макри не указала мне на это, – она замолкает. – Очень странно. Мужчины не часто пленяются мною.
Волосы позади моей шеи шевелятся. У меня всегда возникает странное чувство, когда женщина готова выдать что-нибудь о любви, чувствах или сердечных делах, то есть о чём-нибудь таком, о чём мне разговаривать не хочется.
– Как думаешь, почему так происходит? – говорит Лисутарида.
