Ищем гостиницу подешевле. Есть и такие, где селить иностранцев запрещено. За нарушение администрацию ждет большой штраф. В связи с тем, что гостиницы для иностранцев дорогие, решаем схитрить: взять четырех-, а не шестиместный номер; мы же с бритыми головами и в одинаковой монашеской одежде похожи друг на друга.
Ходим по рынку. Товары разложены на тележках, которые перевозятся вручную. Тут же столики с шашлыком, самсой, чаем. Каждый второй китаец тихонько напевает. Необычайно музыкальный народ.
Во второй половине дня отправляемся к буддийскому сооружению – пагоде. Едем на повозке, запряженной осликом. «Одна Колесница», – сказал Учитель. Мы одеты по-разному: кто – в монашеской одежде, кто – просто в майке. Хотя Сэнсэй считает, что монах должен всегда носить монашескую одежду, но на этот раз он напомнил о том, что Учение Будды – это Колесница для всех людей, независимо от того, монахи они или миряне и какую религию исповедуют. Перед пагодой расположен парк с фонтаном, «танцующим» под разную музыку. Как ни странно, нас встретили «Подмосковные вечера». На входе в парк выторговали два юаня (для иностранцев плата выше).
В другом парке, с пагодой под названием «Ступа[4] Драгоценностей», увидели также даосскую[5] площадку для молитвы – круглую, белокаменную, окруженную перильцами. Почтительно сняв обувь, поднялись по лесенке на нее, но тут же спустились: Сэнсэй объяснил, что на возвышениях, подобных этому, императоры Китая устраивали казни.
Возле пагоды – храм с росписью председателя Всекитайской буддийской ассоциации – четыре больших золотых иероглифа на черном фоне, над входом. Статуи в храме созданы и расставлены безо всякого знания, сооружение-то всего лишь современная стилизация под буддийский храм. Но это несущественно: во 2-й главе Лотосовой сутры говорится, что даже дети, рисующие Будду ногтем, уже прошли Путь. А вот пагода сравнительно древняя, она построена в 1785 году[6].
18 августа 1994 г. По-прежнему в Урумчи. Направились к Музею истории Китая. Все надписи на китайском и уйгурском языках, за исключением коротенькой заметки об оригинальном урумчийском способе сохранения древностей – и слов «Не фотографировать», написанных по-английски. Из-за этого запрета с нами и приключилась история.
В начале обозрения экспонаты были не очень интересные. Московский мирянин Андрей их фотографировал, и никто не обращал на него внимания. Но вот мы приблизились к бюсту Кумарадживы (344—413 годы) – известнейшего буддийского миссионера, наполовину уйгура, который лучше всех перевел с санскрита на китайский язык Лотосовую сутру, или, если давать полное название нашего священного писания, – Сутру о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. И стоило нам затем подойти к фотографии чайтьи
