— Слуги моей профессии долго не живут, — говорил Унк, откинувшись на спинку стула и поигрывая кинжалом, который использовался им в качестве кухонного ножа. Его сильные ловкие пальцы крутили, вертели, подкидывали и ловили тяжёлый, остро отточенный боевой клинок, как легкий ножик для чистки картофеля. Фокусы с кинжалом он проделывал машинально, задумчиво глядя куда-то в видимую только им самим даль, сквозь сидящего напротив него Айгура. — Кукла сам выбирает себе замену из числа юношей, достигших шестнадцати лет, привезённых из деревень для пополнения рядов слуг божьих — юношей бойких и физически крепких. Потом он начинает тренировать выбранного бойца, обучая всему тому, что сам умеет и знает. Обучение длится пять-семь лет, ровно столько, сколько живёт кукла. Сначала Боги щадят свою игрушку, награждая его лишь лёгкими уколами и порезами, а потом, когда замечают, что новая кукла показывает успехи в фехтовании, а старая уже порядком поизносилась, их тренировки приобретают всё более жёсткий характер. Количество серьёзных ран и увечий растёт…
Я продержался двадцать лет. Боги просто не могли меня убить, я оказался сильнее любого из Богов-Воинов, более ловким, и способным отразить любой удар, даже самый коварный. У меня быстрая реакция и сильное тренированное тело. Я владею всеми видами оружия одинаково хорошо, а за двадцать лет ежедневных боёв приобрёл огромный опыт защиты. Иногда во время поединков Боги свирепели от того, что их удары не достигали цели, и тогда мне приходилось нарочно раскрываться. Конечно, я старался делать так, чтобы это не казалось явной уступкой. Боги пускали мне кровь и успокаивались. Раны на моём теле затягиваются очень быстро, заражений не бывает. Я не знаю — что это… Организм у меня особенный, или мазь, рецепт которой мне передала матушка, такая хорошая?.. Ты видишь шрамы на моем лице? На теле их не меньше. Я могу рассказать тебе о каждом — когда, от какого оружия получил его.
— И знаешь, парень… — Унк придвинулся к Айгуру и посмотрел ему в глаза. — Я помню выражение лиц этих сумасшедших убийц в моменты, когда сталь кромсала мою плоть. Я помню ликование и злорадство в их взглядах… Однажды меня чуть было не убили, но я отделался лишь этим, — Унк поднял перед собой трёхпалую руку. — Моего противника звали Мрак. Не знаю, имя у него такое было или прозвище… Вот с кем бы я хотел поквитаться!.. Я заигрался с Мраком. Здоровенный детина, наверное, на голову выше меня и в плечах много шире, но слишком неповоротливый. Я был много проворней. Мраку никак не удавалось меня поразить, он свирепел. Я понимал, что мне давно пора раскрыться, но тянул… какой-то дурацкий азарт овладел мною… Я подставился слишком поздно и получил удар булавой по голове. Этот удар немного смягчил мой кожаный шлем, но он был так силён, что поверг меня на камень тренировочной площадки.
