Ирийские хроники. Заговорённый | страница 4



Жрица стремительно шагнула к нему, а затем упавшую в классе тишину разрезал тонкий свист, и на худую до прозрачности детскую кисть обрушился удар такой силы, что она оказалось рассечённой до самой кости! Веилен едва не подавился уже готовым сорваться с губ, мучительным криком, но наказание ещё не было окончено - Кания выдернула его из-за стола и пинком отправила в угол:

- На колени, тварь! Подними руки!- так стоять до конца уроков! Злолюбец!!

... А ещё Веилен был выродком, негодяем и паршивой овцою, которая наверняка плохо окончит, если с самого детства проявляет столь порочные наклонности! Жрицы Малики ему это очень доходчиво объяснили:

- Ты просто испорчен на корню, а потому не хочешь поступать так, как надлежит!- Вновь и вновь бушевала Кания...

- Ну и что из того, что ты пишешь левой? Главное, что без ошибок...- утешала его после занятий мама. А затем она бережно втирала в иссечённую кисть травяное снадобье и вздыхала. - Люди просто не могут быть похожими друг на друга: ведь даже на одном кусте не сыщешь двух одинаковых роз!

Истла хорошо знала, о чём говорила: хотя их дом в Лудее был мал, цветник вокруг него был огромен. К тому же, благодаря неустанным заботам матери, сад благоухал и переливался красками с ранней весны и до поздней осени. Нежное белое и пурпурное, жёлтое, как солнце и ярко-лазоревое, алое, зелёное - даже на витражах Крейстета или Трок-Дорна не найти таких чистых красок, которые, несмотря на свою пестроту, никогда не противоречат друг другу и не режут глаза! И, конечно, в цитаделях Ирийских владык не курчавятся заросли смородины, и не шелестит так ласково ветер...

В этом огромном, благоухающем цветнике Веилен и, старшая его на год, Дейра сделали свои самые первые шаги: в нём они играли и потихоньку взрослели, а в особо душные летние ночи ещё и спали на выволоченных из дому одеялах. Здесь же, под низкое гудение шмелей, Веилен обычно выполнял заданные уроки, и, постепенно, грозная наставница становилась едва различимой тенью, школьные горести забывались, а мир вокруг был добрым, огромным и безмятежным!

...Велд сжал левую руку в кулак и шрам сразу стал виден отчётливее - его тонкая нить была для сотника последней и неистребимой памяткой о том, откуда он родом, и от какого порога начались его бесконечные скитаниия. "Ястреб" опустил руку и косо взглянул на всё ещё потрескивающее в камине поленья - дом в Лудее так и остался для него по-настоящему первым и исконно родным, частенько всплывая сновидением уже в Присте, на окраину которой их семья перебралась вскоре через два года после рождения близняшек!