А вот рабочий Путиловского завода говорит, что на съезде «рабочим замазывают рот», что резолюцию парторганизации их завода не поместили в газете и на съезде не хотят слушать. А ему в ответ с мест крики: «Бросьте здесь демагогию разводить! Кончай пожалуйста!». Он: «Тут товарищи говорят: демагогия. Никакой демагогии нет». Голоса: «Довольно, слезай, хватит болтать. Долой!» (Шум, звонок председателя). Он: «Хорошо, товарищи, я приеду на завод, а когда меня спросят: “Ну, как отнесся съезд?” — я скажу: не давали ничего говорить против съезда и все».
Моисеенко: «Ничего, пошлем своих докладчиков, они расскажут» (Шум). Он: «Нехорошо это, товарищи. Если вы тут говорите о внутрипартийной демократии, а сами в то же время выступающего от станка рабочего прерываете, не даете говорить»… В общем, так и прервали его, не дали выступать.
И еще один рабочий с фабрики Халтурина пытался выступить, и тоже его прерывали: «Вас послали приветствовать, а вы что?!». Он даже сказал: «Меня не испугаешь. Я скажу то, что хотел сказать!», но его тоже оборвали, высмеяли, и он закончил, как и предыдущий рабочий: «Рабочие сказали мне: ты, тов. Горелов, привези нам, как съезд отнесся к твоим словам. А я, товарищи, заявляю, что на съезде мне не давали говорить»…
Да что же это получается?! Ведь партия рабочих и крестьян. Даже если эти выступающие чего-то не понимали, неправильно говорили, то разве можно было с ними так?! Да и не только с ними. Даже Надежду Константиновну Крупскую обрывали грубо и одергивали, когда она в защиту ленинградцев выступала. Не буду уж цитаты приводить — мне прямо не остановиться, готова чуть ли не целые выступления из этого тома переписывать, так они меня разволновали почему-то. Конечно, я не могу вникнуть в суть этих споров, но вот сама обстановка, крики, прерывание выступающих, грубость — все это меня очень поразило. Не ожидала я, что на таких высоких собраниях может такое быть.
Уберу этот том стенограмм ХIV съезда на место, а там еще и ХV-й, и ХVI-й и ХVII-й стоят. Когда-нибудь соберусь с духом, полистаю и следующие — может, там стали по-другому государственные дела обсуждать.
Интересно, как папа относится к этим материалам съезда? Ведь он сам был участником ленинградских конференций, где выбирали делегатов на съезд, и там наверняка тоже спорили, какие-то резолюции готовили. У него есть групповая фотография, где он среди участников такой конференции. Он член ВКП(б) с 1919 года и, наверное, мог бы разъяснить все непонятное. Но сейчас у меня с ним такие отношения, что лучше ни о чем его не спрашивать. Да и видно, что у него самого какие-то неприятности — домой приходит поздно, усталый и сердитый. И почти ни о чем не разговаривает ни со мной, ни с мамой.
