– Это как?
– Да вот, сдал нам одну хорошую штуку.
– И что теперь?
– Уходим?
– Вот так и оставим его?
– Ну, нет, конечно. Постреляем, окна побьём. В общем так, людей из засады убирай, оставишь пару бойцов… Хотя, останешься сам, с Епишиным. Десяток патронов по избе выпустите, да низко не цельте – там люди в погребе, и уходите. И не болтать. Ясно?
– Да.
– Вот и выполняйте.
Уже совсем светло, солнце встало над деревьями, но пока ещё его лучи, отражённые от снега, не слепили глаза. Машины также уже пришли, и сейчас образовавшиеся живые змейки людей загружали их кузова ящиками и мешками.
– Как дела, старшина?
– Живём! И ещё какое-то время жить будем. Да нет, долго будем жить и счастливо. Тьфу, чтобы не сглазить.
– Много?
– Бумаги я немецкие собрал, там, возможно, удастся точно выяснить, но и так всё пересчитаем, а на взгляд тонн пять должно быть. Банки маленькие, как в немецких пайках.
– В мешках что?
– Да то же. Я сразу прикинул, что не всё у них в ящиках будет, вот мешков несколько и захватил. Они только для переноски.
То-то в кузовах какой-то странный звук, будто что крупное пересыпается.
– Что с оборудованием?
– Как и договорились, мелочь всякую утащим, но не ломаем.
– Сколько времени ещё понадобится?
– За полчаса управимся.
За полчаса не управились – последняя машина ушла минут через пятьдесят. Всего в машины, поверх ящиков и банок россыпью, удалось поместить не более половины бойцов. Остальные, благо лыж хватило на всех, отправились пешком.
Сложнее всех идти первым пятерым – на них и разведка, и одновременно нелёгкая работа по пробитию лыжни. Этим занимались две группы, меняясь примерно через километр. Ещё по три пары изображали боковые охранения, прикрывая, соответственно, правый и левый фланг. Этим тоже не позавидуешь, но хороших лыжников раз-два и обчёлся. Многие лыжи видели не только на картинках, но уж больно мал был их опыт. Даже тех, кто мало-мальски мог пройти по накатанной лыжне, было меньше половины состава, а тех, кто увлекался лыжным спортом хотя бы как любитель, вообще насчитали меньше полусотни.
В лагерь вернулись только к обеду, а учитывая ужин всухомятку, бессонную ночь и отсутствие завтрака, голодные, как стадо нильских крокодилов. Старшина, правда, не подвёл – брюхо набили горячей кашей, богато сдобренной мясом.
– Жора, а скажи-ка мне, как наш танкист непонятного звания поживает?
– Клещёв, что ли? Нормально поживает. Он в хозвзводе у старшины, механиком. Ну и водилой, когда надо.
