И чего теперь с этими гансами делать? Броневагоны хотели, если не удастся вскрыть, просто поджечь, а если удастся, то сначала вытащить всё наиболее ценное, а запалить уже после, что намного предпочтительнее. С десантом же намеревались устроить бой, естественно кровопролитный и, разумеется, для противника. Но вот противник нам так подгадил – воевать не собирается.
– Веденеев, – окликнул лейтенанта, который так же, как и я, стоял и не знал, что теперь делать, – усиль секреты на флангах. Поставь людей около входов в броневагоны, пусть пока никого не выпускают. А я сейчас с этими страдальцами побалакаю.
Подходить к вагонам было боязно, вдруг как шарахнут прямо через крышу – она и пистолетную пулю не удержит, не говоря уж о винтовочной. Пришлось блеснуть знанием немецкого языка.
– Эй, там, выходить без оружия. Раненых вытаскивайте сами. Если кто решит остаться, тех просто сожжём.
В вагонах возобновились крики, а стоны и вопли не прекращались и до того. Примерно через минуту из окна, теперь скорее люка, высунулся приклад винтовки с примотанным куском белой ткани.
– Комрады, не стреляйте. Мы сдаёмся.
Вдруг во втором вагоне раздался пистолетный выстрел, ещё один, затем автоматная очередь. Большинство стволов красноармейцев развернулось в сторону выстрелов.
– Эй, там, – из вагона кричали по-русски с заметным акцентом. – Какие гарантии?
– Гарантирую, что те, кто не сдастся, поджарятся.
– А которые сдадутся?
– Те ещё поживут.
– Долго?
– Как получится. Тебе очень хочется понюхать, как твоя палёная шкура воняет?
– Зато кое-кого из вас, красных, на тот свет заберу.
– И много собираешься забрать, не видя куда стреляешь? А вот нам видеть необязательно, сначала вагон свинцом нашпигуем, затем подпалим.
Могут, конечно, гранату бросить, да не одну. До бойцов добросят вряд ли, из лежащего-то на боку вагона, да через окна, а вот мне, не ровён час, достанется.
– У нас и гранаты есть.
Угу, умный.
– Как хочешь, – смещаюсь за броневагон. – Рота, приготовиться…
– Погоди, сдаёмся мы.
– Выползайте, но без шуток, – и повторил то же по-немецки.
Полезли они не быстро – катастрофа, устроенная нами, оказалась тяжёлым испытанием для хрупких человеческих организмов. Пока Веденеев следил за эвакуацией десанта, сам пошёл вести переговоры с командой бронепоезда. Из чётырёх вагонов только три были полностью бронированы, четвёртый имел только половину крыши. Во второй половине вагона её не было – там смонтировали зенитную огневую точку, состоящую из трёх пулемётов с максимовскими казённиками, на крайнем видно было клеймо тульского оружейного завода, но со стволами воздушного охлаждения. Здесь же недалеко лежали два немца. Один повизгивал, свернувшись в клубок, второй не подавал признаков жизни. Что интересно, ленты у пулемётов были не холщовые, а металлические. Они свисали из лентоприёмников, а также валялись вокруг в огромном количестве вперемешку с зелёными деревянными то ли коробками, то ли ящиками.
