Вот что было самое тяжёлое на каналах: от каждого требовали ещё чирикать. Уже в фитилях, надо было изображать общественную жизнь. Коснеющим от голода языком надо было выступать с речами, требуя перевыполнения планов! И выявления вредителей! И наказания враждебной пропаганды, кулацких слухов (все лагерные слухи были «кулацкие»). И озираться, как бы змеи недоверия не оплели тебя самого на новый срок.
Беря сейчас безстыдные эти книги, где так гладко и восторженно представлена жизнь обречённых, – почти уже поверить нельзя, что это всерьёз писалось и всерьёз же читалось. (Да осмотрительный Главлит уничтожил тиражи, так что и тут нам достался экземпляр из последних.)
Теперь нашим Вергилием будет прилежная ученица Вышинского Ида Авербах[78].
* * *
Даже ввинчивая простой шуруп, надо вначале проявить старание: не отклонить ось, не вышатнуть шуруп в сторону. А уж когда малость войдёт – можно и вторую руку освободить, только вкручивай да посвистывай.
Читаем у Вышинского: именно благодаря воспитательной задаче наш ИТЛ принципиально противоположен буржуазной тюрьме, где царит голое насилие[79]. «В противоположность буржуазным государствам у нас насилие в борьбе с преступностью играет второстепенную роль, а центр тяжести перенесен на организационно-материальные, культурно-просветительные и политико-вос питательные мероприятия»[80]. (Надо мозги наморщить, чтобы не проронить: вместо палки – шкала пайки плюс агитация.) И вот уже: «…успехи социализма оказывают своё волшебное (так и вылеплено: волшебное!) влияние и на… борьбу с преступностью»[81].
Вслед за своим учителем поясняет и Авербах: задача советской исправтрудполитики – «превращение наиболее скверного людского материала («сырьё»-то помните? «насекомых» помните? – А. С.) в полноценных активных сознательных строителей социализма».
Только вот – коэффициентик… Четверть миллиона скверного материала легло, двенадцать с половиной тысяч активных сознательных освобождено досрочно (Беломор)…
Да ведь это, оказывается, ещё VIII съезд партии, в 1919 году, когда пылала Гражданская война, ещё ждали Деникина под Орёл, ещё впереди были Кронштадт и Тамбовское восстание, – VIII съезд определил: заменить систему наказаний (то есть вообще никого не наказывать?) – системой воспитания!
«Принудительного» – теперь добавляет Авербах. И риторически (уже припася нам разящий ответ) спрашивает: но как же? Как можно переделать сознание в пользу социализма, если оно уже на воле сложилось ему враждебно, а лагерное принуждение ощущается как насилие и может только усилить вражду?
