Гуго поймал ее узкую кисть, коснулся губами ладони, прижался лбом. Его кожа оказалась холодной и влажной.
- Я плохо себя чувствовала в последнее время. Все об этом знают. Я завтра же отправлюсь на воды. Королю не в чем будет меня упрекнуть по возвращении.
- Благодарю Вас.
Гуго еще раз поцеловал ее пальцы, встал, коротко кивнул и вышел из спальни.
Внутри у Тейт трепыхала крыльями бабочка. Опасения, что рыцарь узнает голос, оказались напрасными. Он, кажется, сам волновался.
Сейчас следовало думать об опасности, об угрозе нашествия из-за хребта, о шуте, который по уши в интригах, а она не могла забыть касания сухих горячих губ.
Тейт прокралась на цыпочках, плотно прикрыла дверь и повернула ключ. Так в детстве прячешься от страха под одеялом.
Пока никто не требовал ее к исполнению обязанностей, не скребся в дверь, не звал на завтрак, гулять, одеваться и так далее, королева забралась в ванную и долго, долго сидела в проточной воде. Вода поступала из горячего источника. Можно было не опасаться, что она кончится или остынет. Еще Тейт полила себя, наверное, из всех имеющихся флаконов. В ванной витал густой цветочный аромат.
Она бы дольше просидела, да мешала мысль о пятнистой дряни, которая легко проходит сквозь стены. Оставалось надеяться, что белым днем призрак вряд ли решится гулять по королевским покоям.
В течение дня Анаис не появлялась на королевской половине, оставаясь в своем крыле в окружении прихлебателей. Город гудел от нашествия ярмарочных пилигримов. Тамарис через заднюю террасу пробралась в спальню и рассказала, что рыцарь Гуго спешно передает дела одному из гвардейцев. Мэр по этому поводу устроил истерику, но поскольку неприятных инцидентов на ярмарке пока не случилось, подкрепить свои вопли примерами не смог, истребовав, однако, что рыцарь задержится с отъездом на сутки.
Тейт рассудила, что и ей не след срываться на воды в ночь. Тревога, тревогой, но когда-нибудь да придется держать ответ перед королем. И первое, что тот спросит: с чего это супругу спешно понесло в странствия? Объяснить ему даже завтрашний отъезд, будет очень трудно. Почему, Сияющая, Вы не обратились к нашему магу? Почему не известили меня? Вы плохо себя чувствовали? Женские недомогания не причина для политических демаршей. И так далее. Знаем, слышали.
Нехорошая мысль шевелилась уже давно, но королева усиленно запихивала ее в дальний уголок сознания. Что если Алекс в курсе манипуляций Дамьена? Дико и, наверное, глупо, но мыслишка нет - нет да вылезала то одним, то другим боком. Зачем было дражайшему супругу покидать столицу накануне ярмарки? А так: дал согласие на изъятие единорога, деньги, - и не малые, надо полагать - ссыпал в карман, отбыл, вернулся - все уже произошло. Кругом чист! А на вопли и стенания супруги, равно как на политические ноты ее папаши можно недоуменно пожать плечами: я-то тут при чем?
