Вы знаете, что читателю эти самые золотые прииски интересны, или вы считаете, что какая-нибудь сторона повседневной жизни еще не вошла в читательское сознание, тогда вы делаете установку на эти подробности и шаг за шагом излагаете их. Если же вы добиваетесь рассказа о событиях, то всю живописную часть произведения можете давать, таким образом, чтобы она была только как примечание к рассказу. Например, так написана «Капитанская дочка» Пушкина. Пушкин, рассказывая о том, как одет Пугачев, просто говорит: «ехал человек в красном кафтане», а в другом месте: «на нем был красивый казацкий кафтан, обшитый галунами», и считает это достаточным.
Вот два описания разных рек в «Капитанской дочке»:
I. Яик (Урал):
«Река еще не замерзла, и ее свинцовая волна грустно чернела в однообразных берегах, покрытых белым снегом».
II. Волга. Пример еще более простого описания:
«Небо было ясно. Луна сняла. Погода была тихая. Волга неслась ровно и спокойно».
Выбирая характерную деталь, находя точную характеристику вещи, хорошее сравнение, лучше всего увязывать подробность с общей темой вещи. Рассмотрим одну чеховскую деталь. Возьмем заготовку из записной книжки: описывается спальня: «лунный свет бьет в окна так, что видны даже пуговицы на сорочке».
Чем это описание хорошо?
Тем, что степень яркости света дана деталью, типичной для спальни.
О языке действующих лиц
В литературе у каждой эпохи (промежутка времени) свои законы.
Более того, в один промежуток времени могут быть несколько школ со своими правилами. Вот диалог из «Капитанской дочки» Пушкина:
«Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и, наконец, сияв шапку, обратился ко мне и сказал:
— Барин, не прикажешь ли воротиться?
— Это зачем?
— Время не надежно: ветер слегка подымается, вишь, как он сметает порошу.
— Что за беда!
— А видишь, там что…
Ямщик указал кнутом на восток.
— Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.
— А вон-вон: это облачко».
Как видите, здесь ямщик и барин говорят теми же выражениями. У них одни слова, один способ строить предложения.
У автора нет задачи подражать живой речи.
У Гоголя, наоборот. Он сам пишет о своих героях. «Почтмейстер умащивал речь множеством разных частиц, как-то: сударь ты мой, это какой-нибудь, знаете, понимаете, можете себе представить, относительно, так сказать, некоторым образом, и прочими, которые он сыпал как из мешка…»
Про героя «Шинели» он говорит: «Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большей частью предлогами и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения».
