Сегодняшний разговор в свою очередь послужил дополнительным толчком к тому, чтобы по-новому взглянуть на некоторые догмы. Он вдруг вспомнил, как совсем недавно к нему приходил его друг Александр Голубев. Как он упрекал его в слепом служении режиму. Быть может, действительно реализация человека должна лежать выше следования зазубренным догмам и постулатам. Евстафьев захотел по-иному взглянуть на ту просьбу, с которой Голубев тогда пришёл. И это иное видение стало казаться ему привлекательным. Он даже на какой-то момент постыдился своего тогдашнего поведения. В конце концов, можно было бы, по крайней мере, просто взять почитать, что написано в этих мемуарах. Но теперь он был готов и к тому, чтобы взяться за переправку их за границу. То, что раньше ему казалось чуть ли не предательством, стало рассматриваться им уже как гражданская позиция.
Отвлекшись от мыслей, он поднял трубку телефона и связался с секретарём. Он захотел выяснить, не спрашивал ли его кто-нибудь. Выяснив, что его никто не спрашивал и не звонил, он тут же связался с Голубевым. Узнав, где он сейчас находится, Николай поспешил к нему.
Александр довольно радушно встретил Евстафьева. Казалось, что между ними и не было столь горячих разногласий совсем недавно. Они просто встретились как старые добрые друзья.
– Я очень рад тебя видеть, – сказал Александр.
– Я тоже, – ответил Николай.
Их разговор сначала был как бы ни о чём. Простой обмен вежливыми фразами, на тему «как дела». Они разговаривали, словно не виделись больше года и им много есть о чем поговорить. В конце концов Евстафьев перешёл к делу.
– Скажи, Саша, у тебя ещё мемуары Горбачёва? – осторожно спросил Николай.
– Да, у меня, а почему ты спрашиваешь?
– Я, наверное, смогу всё-таки взять их с собой.
Голубев не поверил своим ушам. Ещё совсем недавно он предпринял безуспешную попытку его уговорить, а теперь Николай сам проявляет инициативу. Выходит, его друзья были правы. И выходит, зря он с ними так упорно спорил и едва не поссорился с ними. Однако откуда такой поворот? С чего это Николай так радикально изменил своё мнение по этому вопросу? Что кроется за всем этим? Этими вопросами задался в этот момент Александр Голубев.
– Ты это серьёзно? – удивленно произнёс Голубев.
– Серьёзнее некуда, – попытался разогнать скепсис Голубева Евстафьев.
– А что случилось? Ты был категорически против, а теперь сам предлагаешь помочь?
– Считай, что я изменил своё мнение на сей счёт.
