Я прервал ритуал, при этом недолго пришлось уговаривать Гу, нарушить чистоту ритуала посвящения, поскольку я настаивал: предки когда-то тоже начали использовать «Рохор», может сейчас самое время проявить изобретательность?
Благо, антигравитационный рюкзак был со мной: его снимали, только когда меня реанимировали. Но потом, очнувшись и набравшись сил, я опять надел рюкзак, надеясь, что когда-нибудь он пригодится.
Прервав ритуал, я вынул из рюкзака футляр, в который был встроен антигравитационный элемент. А затем извлёк сам элемент, после чего попросил младшего хиронца поднять устройство на вершину мегалита. И вот замысел был осуществлён, и цилиндрической формы антигравитон пребывал на мегалите вместо чёрного конуса. Что позволило всем взглянуть на ритуал по-новому и вдохновиться его свежим экспериментальным течением.
Мы в очередной раз расселись вокруг каменной глыбы, и продолжили молиться. И пускай теперь совершали действо не так усердно, как прежде, зато уже на третью минуту вокруг нас стали твориться невероятные метаморфозы:
Вначале изменения затронули растительность оазиса — та постепенно растворилась в воздухе, и мы остались сидеть на почти голой каменной площадке. Затем время замедлилось, и наши действия и даже мысли затормозились, тогда как сознание осталось прежним, способным улавливать разницу в сгустившемся пространстве-времени. При этом в ушах появилось напряжённое гудение.
Ритуальный мегалит на глазах становился выше, приобретал идеально ровные грани, превращаясь в самый настоящий обелиск. Затем и площадка поддалась общей динамике происходящего, и буквально оторвавшись от земли, начала возвышаться над остальной поверхностью, так словно бы мы поднимались на антигравитационном лифте. Но при этом парадоксально — совершенно не ощущали воздушных потоков и колебаний, и не испытывали перегрузок от подъёма. А площадка тем временем разгонялась всё сильнее, и уже неслась вверх с неимоверной скоростью, разрастаясь и раздаваясь при этом вширь.
А солнце со своим зеленоватым светом, напротив постепенно сдавало позиции, и меркло до тех пор, пока окружающее пространство не заполнилось однородным тусклым фиолетовым сумраком.
Через некоторое время вязкость пространства и времени рассеялась, и мы очнулись от ритуального транса, ощутив себя сильнее, быстрее и выше. Воздух стал более разряжённым, хотя и мерцал вдалеке сумеречным эфиром. А что касается нашего местонахождения, то с учётом испытанного перед этим длительного взлёта, представлялось, что мы очутились на вершине какой-нибудь горы, может быть даже Олимпа.
