Так из земли выпрыгнула тень, и невероятным образом пролетев сквозь металлический костюм Зевса, упала в землю. Но меня смутило не меньше, когда через секунду другая тень, выпрыгнувшая из земли, прошла меня насквозь. В момент условного касания, она как бы замедлилась, при этом я почувствовал дискомфорт, что-то вроде спазма в брюшной полости. И когда тень вышла из меня, а это произошло за считанные мгновенья, и плюхнулась обратно в землю, то я испытал облегчение, но и с тем некоторое опустошение, словно призрак вытянул часть жизненной силы.
Пять минут спустя снова последовали выстрелы из земли, а потом ещё через час. И тут я сообразил, и сказал Зевсу:
— Это, несомненно, спиралехвосты. И тени от них подтверждают только одно — мы уже в другом пространственно временном слое, в котором виден и наш прежний мир, только он выглядит иначе, разряжённее, как совокупность голограмм, всё же ещё довольно плотных.
— Если даже и так, то всё равно эти спиралехвосты — самые вредные и назойливые существа — настолько вживлены в пространство, что даже здесь не дают нам спуска. И как вообще они продолжают нас чувствовать?
— По всей видимости в том мире от нас сохраняется некий шлейф, и находясь под землёй, они всё ещё ощущают наше движение… Или спиралехвосты специально заточены на то, чтобы охотиться на живых существ в подпространстве. — Говорил я свои высоко-абстрактные догадки без особой радости, поскольку через меня к этому времени пролетел не один десяток этих энергетических вампиров. И после каждого их пронзания, моё утомление, умноженное бессонной ночью, только нарастало.
Следующие три часа я шёл, стараясь ступать как можно тише, не проронив ни слова, экономя жизненные силы. Так мы с Зевсом прошли километров пятнадцать, следуя за силуэтами хиронцев в ночном небе. Они изредка облетали нас, посматривая на наше состояние, и снова уносились вперёд. Вскоре силуэты хиронцев на высветляющемся небе стали различимее, а затем из-за горизонта показалось солнце.
Это новое солнце и новый восход оказались совсем не такими как прежде. Диск светила явно был больше, и кромка его отдавала изумрудно-зелёным свечением, а сам лик светила источал неоновые лучи. Эти первые ярко-синие лучи осветили всё вокруг, и тут я увидел под ногами вместо привычного пустынного песка — покров напоминающий ковёр из пожухлых листьев, или фиолетовых хлопьев-черепиц. Только зыбкое ощущение от этого под ногами не переменилось. Взглянув на себя и Зевса, совершенно точно уловил свечение вокруг тел, наподобие коконов — то были биополя, которые в данном измерении отчётливо просматривались.
