Наверное, Анна — это мама младенца, та самая несчастная женщина в лесу. Тогда не удивительно почему Лейла предпочла ему больше ничего не говорить. Я старалась не поддаться слабости и не заблудиться в тумане своей головы, но от огорчения и расстройства избавиться никак не получалось. Мне почему-то казалось, что все присутствующие спасают не меня от смерти, а Айроса от ада.
— Еще не передумал? — в комнату вернулся Валентин.
— Нет, — твердым голосом ответил ему Айрос.
— Тогда советую приступить, ее почти не стало.
Рядом зашевелился воздух, и горячая ладонь сжала мою руку. Я была благодарна за этот маленький островок тепла. Холод от скверны, притаившейся внутри, постепенно расползался по всему телу, будто она поняла, что сжигать смысла нет, и решила меня заморозить.
— Пошли, Григорий! — как можно громче сказала Лейла. — Пусть, что хочет, то и делает этот идиот!
— Лейла!… - воскликнул Григорий, после чего послышались сбивчивые удаляющиеся шаги двух человек. — Это его выбор и….
Раздался негромкий щелчок, оповещающий о закрытии двери, и голоса этой странной парочки затихли.
— Я, пожалуй, отойду ненадолго, — устало вздохнул Валентин. — Мне больше помочь нечем, все зависит только от тебя.
В комнате стало тихо. Можно было подумать, что тут больше никого не осталось, но я отчетливо чувствовала, как палец Айроса гладит тыльную сторону моей ладони. Он некоторое время молчал, даже показалось сначала, что слух ушел следом за жизненной силой.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — заговорил он. — Знаю, не потому что могу прочитать твои мысли, к сожалению, уже не могу… — он тяжело вздохнул и пошевелился, после чего его голос стал ближе. — Ты думаешь, что все стараются спасти тебя, надеясь избавить меня от ада, но это не так. Все это время я наблюдал за тем как ты жила, взрослела, переживал вместе с тобой грустные и счастливые моменты. Каждый хранитель через это проходит и привязывается к своим подопечным, поэтому ты мне так же важна, как и цель не попасть в ад.
Я почувствовала шевеление воздуха над собой, а потом наши губы слегка соприкоснулись. Подобным образом тень вытягивала жизнь, оставляя после себя скверну и отвратительное ощущение, Айрос же, был полнейшим антиподом. Он дарил приятное тепло, извлекая всю черноту, скопившуюся в животе, заполнял пустоту светом и возвращал потерянные силы. Чувство счастья, больше похожее на эйфорию, наполнило мою душу, заставляя плакать от переполняющего восторга, словно самое заветное желание внезапно исполнилось.
