Месяц в деревне | страница 11
)
Наталья Петровна (Беляеву). Куда же вы, Алексей Николаич?
Беляев. Я-с… я…
Наталья Петровна. Впрочем, если вы хотите гулять…
Беляев. Нет-с, я целое утро был на воздухе!
Наталья Петровна. А! ну в таком случае сядьте… Сядьте здесь. (Указывая на стул.) Мы с вами еще не поговорили как следует, Алексей Николаич. Мы еще не познакомились. (Беляев кланяется и садится.) А я желаю с вами познакомиться.
Беляев. Я-с… мне очень лестно.
Наталья Петровна (с улыбкой). Вы меня теперь боитесь, я это вижу… но погодите, вы меня узнаете, вы перестанете меня бояться. Скажите… Скажите, сколько вам лет?
Беляев. Двадцать один год-с.
Наталья Петровна. Ваши родители живы?
Беляев. Мать моя умерла. Отец жив.
Наталья Петровна. И давно ваша матушка скончалась?
Беляев. Давно-с.
Наталья Петровна. Но вы ее помните?
Беляев. Как же… помню-с.
Наталья Петровна. А батюшка ваш в Москве живет?
Беляев. Никак нет-с, в деревне.
Наталья Петровна. А! что, у вас есть братья… сестры?
Беляев. Одна сестра.
Наталья Петровна. Вы ее очень любите?
Беляев. Люблю-с. Она гораздо моложе меня.
Наталья Петровна. А как ее зовут?
Беляев. Натальей.
Наталья Петровна (с живостью). Натальей? Это странно. И меня также Натальей зовут… (Останавливается.) И вы очень ее любите?
Беляев. Да-с.
Наталья Петровна. Скажите, как вы находите моего Колю?
Беляев. Он очень милый мальчик.
Наталья Петровна. Не правда ли? И такой любящий! Он уже успел привязаться к вам.
Беляев. Я готов стараться… Я рад…
Наталья Петровна. Вот, видите ли, Алексей Николаич, конечно, я бы желала сделать из него дельного человека. Я не знаю, удастся ли это мне, но во всяком случае я хочу, чтобы он всегда с удовольствием вспоминал о времени своего детства. Пусть он растет себе на воле – это главное. Я сама была иначе воспитана, Алексей Николаич; мой отец был человек не злой, но раздражительный и строгий… все в доме, начиная с маменьки, его боялись. Мы с братом, бывало, всякий раз украдкой крестились, когда нас звали к нему. Иногда мой отец принимался меня ласкать, но даже в его объятиях я, помнится, вся замирала. Брат мой вырос, и вы, может быть, слыхали об его разрыве с отцом… Я никогда не забуду этого страшного дня… Я до самой кончины батюшки осталась покорною дочерью… он называл меня своим утешеньем, своей Антигоной…{4} (он ослеп в последние годы своей жизни); но самые его нежные ласки не могли изгладить во мне первые впечатления моей молодости… Я боялась его, слепого старика, и никогда в его присутствии не чувствовала себя свободной… Следы этой робости, этого долгого принужденья, может быть, до сих пор не исчезли совершенно… я знаю, я с первого взгляда кажусь… как это сказать?.. холодной, что ли… Но я замечаю, что я рассказываю вам о самой себе, вместо того чтобы говорить вам о Коле. Я только хотела сказать, что я по собственному опыту знаю, как хорошо ребенку расти на воле… Вот вас, я думаю, в детстве не стесняли, не правда ли?