— Каких детей? — испуганным шёпотом спросила Эля у Михаила, глядя то на Ларису, то на пустой проход между столиками, куда была адресована её вспышка гнева. В ответ он только пожал плечами.
* * *
— Подождите, — сказала Лара официанту, доставая из кармана смятые купюры и одновременно заглядывая в счёт. На этот раз вскрик прозвучал громче. Лёгкий бумажный листок с цифрами, поднятый в воздух её дыханием, вспорхнул с блюдца и спланировал на пол. В самом низу, возле слова «итог:» было нацарапано: «Ты умрёшь, сучка!».
— Как, однако, на тебя действует замужество! — не удержалась от едкого замечания Элина, наклоняясь за счётом. — Скоро нервы лечить придётся. Тебя твой Мик за каждую копейку бьёт, что ли? — она помахала листком перед лицом Лары. — Чего так из-за счёта пищать?!
Когда она вырвала листок у Элины и заглянула в него опять, надписи внизу уже не было.
— …Михаил ведь мужчина, пусть он и оплатит… — откуда-то издалека донёсся до неё голос подруги.
Кабинет Миктиана почти не изменился. Та же серебряная табакерка на необъятном столе, те же тёмные книжные шкафы, населённые древними фолиантами. Но всё так же горящие по углам светильники озаряли одно существенное отличие. На стенах, где раньше размещалась постоянно меняющаяся коллекция сюрреалистических картин, теперь красовалось несколько художественных произведений совсем иного жанра.
Издалека они вполне могли показаться фотографиями, и только при ближайшем рассмотрении становились видны едва заметные мазки кисти, убеждающие, что это всё-таки работа художника, а не фотографа.
Все семь полотен были портретами, и на всех семи был запечатлён один и тот же человек — Лара. На одном девушка в коротком отороченном цепочками болеро и длинной футболке с изображением таксы, словно танцуя или куражась, выгнулась и подняла вверх руки, одна из которых сжимала маленькую, похожую на портмоне сумочку. Полуулыбка оттеняла лукавство чуть прищуренных заигрывающих глаз. Другой портрет, кажется, поймал мгновение, когда она, отбрасывая с плеч волосы, с интересом взглянула в несуществующую фотокамеру. Чуть приоткрытые губы и сияющие слегка усталые глаза создавали ощущение, что Лара вот-вот рассмеётся, спрятав лицо в красную арафатку, заменяющую шарф. А на следующем полотне она, и правда, улыбалась, немного наклонив голову. В прозрачных голубых глазах, словно чужих на её чуть смуглом лице, горел весёлый шальной огонёк. Наброшенное на плечи короткое кремовое пальто с широкими длинными застёжками и плетёными кожаными погонами на плечах наводило на мысли о гусарском доломане. Рядом — Лара в клетчатой рубашке и вязаной шапочке, похожая на наивную школьницу, не желающую показаться наивной. Лара соблазняющая, Лара загадочная… Лара, Лара…
