Я тоскливо оглянулся на отель, но все окна были темны. Ведь недавно ещё горланили, приканчивая пиво! Впрочем, кто меня станет спасать — бедного Буратино от лисы Алисы и кота Базилио? Хотя моя ситуация хуже, тут болотом с лягушками не отделаешься.
Я поглядел по сторонам: ложбины с прядями тумана, чёрная роща, яркие белые яйца на холме. Над тёмным морем встаёт луна.
Помощи ждать не от кого.
— Он опять бежит, — презрительно сказал женский голос, фигуры были уже в нескольких шагах. — Разве это противник?
— Как знать? — задумчиво произнёс мужчина. — Мы встречаем его во второй раз. Но третьего не будет.
Он сделал лёгкое движение, и из-под тёмного широкого рукава заструилось слабое свечение. Снова меч!
Ноги у меня ослабели, а мышцы живота судорожно сократились, словно холодная сталь уже пронзила их.
— Постой, — обеспокоено сказала женщина. — А вдруг правила уже действуют? Мы не можем убивать никого… из тех.
— Ты сама сказала, что он слабак, — рот мужчины раздвинулся, словно чёрная щель. — А тот осмелился бы скрестить оружие с Тёмным воином, пусть и без надежды на победу.
— Как знаешь, — пожала плечами женщина. — Ты будешь наказан, а не я.
— И тогда ты станешь менять любовников чаще, — расхохотался мужчина.
— Скорее реже, — слова прозвенели как ледяные колокольчики. — Пока ты убиваешь их слишком быстро.
Меня затошнило: перебранка шла, словно уже над моим трупом. А мужчина шагнул вперёд, даже не поднимая меч…
Я так и не заметил размаха. Что-то просвистело, как в прошлый раз, и я опустил глаза, страшась увидеть кровь, льющуюся на грудь из рассечённого горла. Где-то читал, что в первое мгновение человек ничего не чувствует.
Но ничего такого не увидел, зато услышал странно изменившийся голос женщины.
— Смотри!
Я поднял голову и увидел, что Аннабель отвернулась от меня, а мужчина с кривой улыбкой глядит на обнажённый меч.
— Странно… — начал он. Потом тоже повернул голову.
На холме с белыми яйцами что-то двигалось. Я вгляделся, и вдоль позвоночника словно прошлось ледяные когти — чёрная собака бежала вниз по слабо освещённому склону. В этом не было бы ничего странного, но холм находился в нескольких километрах отсюда, а значит, собака была величиной с дом!
Она мячом перекатилась через серую равнину и, странное дело, не выросла в размерах, а словно уменьшилась по пути (я обалдело вспомнил «Чёрного монаха» Чехова) и села на границе освещённого пространства — огромный чёрный пёс.
Я изумлённо вскрикнул:
