Я допил пиво и вернулся в холл, откуда уже разбрелись спорщики. Симпатичная горничная дала мне ключ от номера. Мельком подумал: почему не видно ни Сибил, ни Аннабель, хотя обе ехали в автобусе? Насвистывая, поднялся на второй этаж.
Почему я поехал тогда в Грузию? Хотя понятно, почему. Падки русские на халяву, не воспитаны на пословице, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке.
Я открыл дверь номера, но включать свет не стал. В окне рисовались силуэты сосен, а за ними чернела бездна с гирляндами огней — Ялта. Не попробовать ли уйти, когда все уснут?
Откуда-то доносились голоса. Я на цыпочках подошёл к окну, рядом оказалась дверь на балкон. Она не скрипнула, когда я осторожно открыл её.
К счастью для меня.
Балкон шёл вдоль второго этажа отеля и был разделён перегородками на отдельные секции. Голоса доносились снизу — наверное, из номера подо мной.
Один был женским, и сердце у меня заныло — он звучал холодновато, но странно чаруя:
— Не суетись. Ты на свободе, а это главное. Ещё найдёшь возможности для развлечений.
Ему ответил мужской голос, и я вздрогнул — слова прозвучали резко, как свист клинка:
— Он обманул нас! Столько лет в заточении — и что? Наши руки связаны.
— Поле боя вокруг тебя, — холодно возразила женщина. — Просто отложи меч и воюй руками других.
— Этих? Они много болтают и не знают, что прочно лишь основанное на крови.
— Они знают, — смех женщины ледяными колокольчиками прозвучал в темноте. — Пока теоретически, но из таких выходят лучшие. Рарох указал именно на них.
Холодом потянуло из темноты. Я ничего не понял, но осторожно отступил. На этот раз под ногой скрипнуло — наверное, рассохшийся паркет. Сразу настала тишина.
Я нащупал кровать и лёг, не раздеваясь. Сердце сильно билось, окно походило на чёрную яму — огни Ялты скрылись за подоконником…
Вскоре я понял, что в комнате кто-то есть.
Не раздалось ни единого звука, но будто красноватый отсвет разлился по полу, и я стал различать предметы. Серый прямоугольный глаз телевизора, подсвеченный снизу торшер, а рядом кресло…
В кресле кто-то сидел.
Я хотел вскрикнуть, но горло перехватило, и не смог выдавить ни звука. Как в кошмаре.
— Не бойся, — прозвучал тихий голос. — Почему люди такие пугливые? Я просто Аннабель…
Не досказав, она встала, и платье зеленоватой волной упало со стройной фигуры, открыв тёмные холмики грудей. Во рту у меня сразу пересохло.
А женщина приблизилась — теперь тёплый розовый свет струился по её груди и бёдрам, стекал на пол красноватой лужицей.
