Только теперь я догадываюсь оглядеть себя: та же рубашка и джинсы, те же туфли, даже немного жмут. И это лишь плод моего воображения?
Тем временем горы вырастают фиолетовыми тенями в сером небе. Цветы становятся крупнее, походя на белые лилии. Однообразный шум слышится вдали. Машина легко катит под уклон и останавливается.
— Мы почти приехали, — сообщает шофёр.
Впереди обрыв — в глубине мрачного ущелья катится поток чёрной воды. Он гладок как стекло, над ним струятся белые пары, порой поднимаясь до края ущелья.
— Не вдохните их, — предостерегает шофёр. — Иначе на свой свет не вернётесь.
— Это Стикс? — хрипло спрашиваю я. — Никогда не думал, что эта река существует на самом деле.
— Так называли её греки, — равнодушно говорит шофёр. — Каждый народ знал о мёртвой реке, просто давал ей разные названия. Финны звали её Туонелой, а славяне Чёрным ручьём…
На другой стороне ущелья у подножия гор виднеется здание с широко раскинувшейся колоннадой, и я киваю в его сторону:
— Нам туда?
— Нет, — насмешливо отзывается шофёр. — Разве что хотите остаться здесь навсегда. С другого берега Стикса не возвращаются… — тут его голос вздрагивает и становится еле слышен. — Или возвращаются уже другими.
— Тогда куда? — хмуро спрашиваю я.
— Знаете, куда впадает Стикс? — вопросом на вопрос отвечает странный проводник.
Вот зануда. Почти как профессор, которому я сдавал экзамен по греческой философии, тот тоже заставлял описывать в деталях космографию Платона.
— В Тартар, — сухо отвечаю я. — Надеюсь, в эту дыру мы не поедем. Бензина не хватит.
Водитель издаёт сухой смешок.
— Вы молодец, сохранили чувство юмора. Верно, нам не так далеко. Исейон стоит там, где кончается мир, на краю бездны Тартара.
Звучит не очень вдохновляюще, но шофёр уже трогает машину и, повернув близ кремнистого края, ведёт её вниз по пологому скату.
Всё больше бледных цветов, всё выше лиловые горы за тёмной рекой, но впереди гор нет. Странная серая пустота возникает впереди, и в ней растворяется даже хмурое небо. Постепенно обозначается дорога из чего-то похожего на асфальт, а в конце начинают вырастать странные формы — то ли скалы, то ли хаос башен…
Но прежде, чем они обретают чёткость, дорога ныряет в лес.
Настоящие джунгли обступают машину: жёлтые и красноватые растения переплетаются в жутком хаосе, а среди них высятся красные скалы с изваяниями не то людей, не то фантастических птиц.
— Что это? — потрясённо спрашиваю я.
— Лес, где разум спит, — непонятно отвечает шофёр. — И видит сны. Прогулка по этому лесу может затянуться на вечность.
