- Отвернись, - сказала она. - И в этот раз не говори, что я тебя не предупреждала.
Ворота открылись, и свет вырвался из мерцающего пространства между ними. Я резко поднял руку к глазам и отвернулся, когда самый прекрасный жар стал ласкать мою спину. Я почувствовал головокружение. Неправильное. Я опустился на колени, чувствуя, будто кто-то обернул мой мозг в хлопок. Я не знал, сколько времени я так сидел. Время, казалось, не имело больше значения. Но после того, что было похоже на вечность, теплые пальцы прошлись по моей коже. По моим волосам. Голос Анаи был мягким, но я все еще не мог открыть глаза.
- Кэш.
Я потянулся перед собой, пытаясь ухватиться за что-то знакомое.
- Ты дома, - сказала она.
Что-то встряхнуло меня. Хлопок был вытащен из моих мыслей. Камни упирались мне в спину, и я сел, осматривая пустой пляж. Моя одежда лежала около меня, а солнечный дневной свет вспыхивал от воды озера.
- Аная, - сказал я, голос надломился, звуча не моим. - Ана.. - Я остановил себя. Мне не нужно было звать ее. Пустота вокруг меня, холод, охватывающий меня... это было все, что я должен был почувствовать, чтобы знать, что она ушла.
Кэш
Комната вращалась. Или возможно это была просто моя голова. Я сморгнул несколько фиолетовых пятен, которые перекрывали мое зрение, и посмотрел на текст, написанный куриной лапой, который мистер Рейнольдс небрежно писал на классной доске. Он говорил что-то о... Великой хартии вольности[9]? Я не знал. Черт, мне даже было все равно. Я начинал терять счет бессонным ночам. Одна ночь сна с Анаей не могла восполнить остальные. Особенно, когда она продолжала тянуть мою задницу в загробную жизнь.
Прошло два дня, а я все еще не полностью восстановился. Прошлая ночь была еще одной ночью ворочаний и переворотов с бока на бок под шипящее эхо в темной комнате. После определенного момента, это можно было уже называть бессонницей? Мог ли человек умереть от недостатка сна? Безусловно, было похоже на это.
Было такое чувство, что мои внутренности становились черными как банан, который слишком долго лежал на прилавке. Было такое чувство, что те маленькие теневые ублюдки убивали меня, даже не касаясь. Как будто они просто ждали, когда тот последний слой жизни покинет меня. Я тоже ждал этого.
Комок бумаги ударился о мое плечо, и я вздрогнул. Я взял его, борясь с убеждением кинуть его в кого-нибудь, но остановился, когда увидел, что это был почерк Финна. Его брови все еще были сведены вместе. Так он смотрел, когда волновался по поводу Эм, а это было в значительной степени все время. Мне определенно не был нужен парень, который так на меня смотрел. Особенно после того, как Аная рассказала мне о том, что он спас Эм.
