- Думаю, ты должен поговорить с кем-то о том, что происходит с тобой, - сказал он. - Если ты не хочешь говорить со мной, тогда есть люди, которым мы могли бы заплатить...
- Думаешь, мне нужно психоаналитику? - Я рассмеялся.
Папа достал визитку из кармана и принял решение смотреть на необычный шрифт на ней вместо меня.
- Племянник Дэна виделся с этим врачом. Он должен быть хорошим.
- Ты снова говорил со своими коллегами обо мне? - Я был готов взорваться. Я мог почувствовать, как гнев кипел под моей кожей. Если кому-то в этом доме и был нужен психоаналитик, то только ему. Парень был женат на своей работе и не был на свидании уже около восьми лет.
Он поднял руки в защитном жесте.
- Чего ты от меня ждешь, Кэш? Притвориться, что этого не происходит? Сделать вид, что все хорошо?
- Послушай, мне не нужен сейчас разговор между отцом и сыном по душам, - сказал я. - И я уверен, что, черт побери, мне не нужен твой идиотский психолог.
- Тогда что же тебе нужно?
Я напрягся, когда смертельно-черные тени скользили по потолку.
Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас.
С трудом оторвав глаза от теней, я глубоко вздохнул. Запах смерти и распада испортил воздух. Он чувствовался холодным скрежетом в моих легких. Я закашлялся, пытаясь вывести холод, и что-то электрическое загудело под моей кожей. Я согнул пальцы, когда покалывающее ощущение промчалось всюду по моей руке, пока не появилось такое чувство, что оно могло бы взорваться из моих кончиков пальцев. Какого черта? Я сжимал руку до тех пор, пока ощущение не притупилось.
- Мне нужно закончить это. - Я кивнул в сторону наполовину нарисованного холста, по-прежнему сгибая-разгибая руку. - Вот что мне нужно.
Серые глаза отца наблюдали за мной. Ожидая. Чего, я не знал. Точно так же, как те проклятые тени. Он, наконец, кивнул и развернулся на пятках, чтобы выйти, но остановился в открытом дверном проеме.
- Ты оставил свой телефон внутри, - сказал он. - Эмма звонила. Пять раз. И она оставила все для тебя на крыльце.
Он кивнул на контейнер, который бросил на стол, когда вошел. Ярко-розовая марка «хлеб цукини», набросанная знакомыми игристыми буквами, красовалась на крышке. Эмма. Моя лучшая подруга. По крайней мере, я подумал, девушка была моим лучшим другом. Фактически то, что она думала, что могла подкупить меня едой, просто усугубило ситуацию в животе еще больше.
- Вы поругались?
Поругались? Как она могла жить двойной жизнью, избегая меня, как она могла встречаться с каким-то мертвым парнем, а затем ее новый сияющий друг, который и был тем парнем, сообщить мне об этом? Не говоря уже о том, что я был пойман врасплох. Иначе с чего бы эти... эти... эта чертова хрень следовала за мной повсюду, глядя на меня так, будто я был обедом? Это было единственное объяснение. Ее мертвый друг получает совершенно новую жизнь, а моя превращается в дерьмо.
