— В отличие от меня, ты видел их совсем недавно. Поэтому ты расскажи мне о них.
Он меня игнорирует.
— Ты, должно быть, действительно их любишь, поэтому ищешь, не покладая рук.
— Я их старшая сестра. Дело не в том, как сильно я их люблю. Просто...
— Просто это твоя работа, — заканчивает Джес за меня, и я киваю.
— У тебя есть родные братья или сестры? — спрашиваю я.
Я пытаюсь представить его с семьей, но не могу, я вижу его только в том образе, в каком он сейчас — наркоторговец, сёрфер, преследующий свою следующую волну.
— Не совсем, — отвечает он. — Расскажи мне о взрослении Джона и Майкла.
Когда я молчу, он добавляет:
— Это долгая поездка в середине ночи, Венди. Думаю, это поможет мне не уснуть.
Прекрасно. Я могу просто притворяться, что разговариваю с кем-то ещё.
— Они всегда казались в два раза больше меня, хотя я и была старшей. — Я замолкаю, улыбаясь. — Джон всегда разговаривал со мной таким способом, что заставлял чувствовать себя ребёнком в семье.
Джес смеется; его смех искренний, и, кажется, машина вибрирует.
— Он действительно был похож на хулигана, — продолжаю я, немного смеясь про себя. — Они оба были. Видел бы ты их на пляже. Они бы взяли любую волну, какую только захотели, волны, которые были в два раза больше этих детей. Однажды Майкл даже вышел на бой с одним сёрфером — вроде, взрослым сёрфером — утверждая, что один из них оборвал по пути его волну. Я думала, что он собирается ударить парня в лицо, если бы, конечно, он мог до него достать.
— Что произошло?
Я пожимаю плечами.
— По правде говоря, не знаю. К концу дня он занимался сёрфингом рядом с ним, поднимая указатели от него влево и вправо. Может, это был их совместный план.
— Похоже, они были довольно смелыми.
Я качаю головой.
— Не совсем. Я имею в виду, да, они были смелыми на пляже. Но дома — это другой случай.
— Чего они так боялись?
Я закрываю глаза, вспоминая.
— Они боялись темноты. Однажды мы играли в прятки — двое против меня — они спрятались в шкафу и оказались запертыми изнутри. Шкаф — это единственное место в доме, где становится действительно темным-темно.
— Сколько им было?
— Четыре? Пять? — я удивлена, что не могу вспомнить точно. Я помню звук их воплей и как дразнила их через дверь, что отказываюсь играть.
Я помню, как потянулась к ручке, крича, что нашла их и помню, что как бы сильно не крутила ручку, дверь просто не открывалась. Я помню, как плакали родители, когда пришли и вытащили их. Позже, когда отец их освободил, сняв дверь с петель, они, в первую очередь, ругали меня за то, что попали в ловушку. В ту ночь мама впервые рассказала нам, что огни города были нашим собственным ночным светом. Даже если они и были на меня в обиде, Джон и Майкл спали тогда в моей комнате.
